Год Мужчины. Эффект женщины - Александр Гордиенко Страница 64

Что-то не так. Охранное агентство и я? Если взглянуть в прошлое, то, как бывший полковник и как носитель государственных секретов, я сейчас практически не представляю интереса – информация, которой я владею, в основном явно устарела и не актуальна.

Если осмотреться вокруг сейчас, то кому может быть интересна моя жизнь, полностью состоящая из работы, настолько, чтобы привлекать дорогостоящее агентство? Странно все это. Ясно, что это не организаторы игрищ на тотализаторе, не их уровень. Их уровень – “прохожие”, которых ему подослали сегодня в попытке “повоспитывать”, то бишь запугать. Попытка не удалась, кислород в виде априорной информации о членах жюри я им тоже жестко перекрыл.

Конечно же, эти “тотализаторщики” в определенной степени хитрецы и не лишены фантазии». Тотальная проверка, проведенная Железновым с целью выявления источников «слива информации» по членам жюри на сторону, позволила достаточно быстро выявить схему мошенничества лишь только потому, что Железнов ее искал. Выяснилось, что с целью камеральной проверки правильности начисления налогов на доходы физических лиц, к которым приравнивались командировочные расходы членов жюри, в бухгалтерию пришел запрос из местной налоговой инспекции с просьбой предоставлять соответствующие списки членов жюри с указанием места их регистрации. Бухгалтерия транслировала запрос в развитие сети, которые этим занимались, те предоставили запрашиваемую информацию в бухгалтерию, бухгалтерия ее транслировала в налоговую… Но, как выяснил Железнов, не в налоговую, а в разово зарегистрированный электронный адрес «тотализаторщиков», очень (!) похожий на адрес налоговой… В общем, Железнов взял формирование жюри под свое крыло, поручив этим заниматься Кеше, своему ближайшему помощнику.

«Ну да ладно, по состоянию “на сейчас” я сделал все, что смог. Мяч на “их” стороне. Либо признают, что я им не по зубам и отступятся от моего шоу, либо… возможные финансовые потери на тотализаторе превысят для “них” здравый смысл и “они” захотят попробовать продолжить “повоевать” со мной. В общем, пока расслабляться рано».

Железнов не спеша сварил себе очередную чашку кофе, уселся за небольшой кухонный столик, подтянул ноутбук, открыл окно «Форекс», закурил: «Так, что у нас с безудержным обогащением? – Железнов про себя иронично усмехнулся. – Ага, воз и ныне там, – уже неделю финансовый рынок находился во «флэте», котировки основных валют изменялись в очень узком диапазоне, практически застыли на месте, что не позволяло играть на изменении их курсов. В силу этого интегральная доходность «боевых» счетов за последнюю неделю упала с 16 % до 12 %. – Что ж, «невозможное – невозможно», – Железнов частично процитировал про себя Козьму Пруткова, – наша сила не в мощи, а в чувствительности. Да, вызвать шторм на мировом валютном океане мы не можем, а вот поймать в паруса самый легкий ветерок, вот это – наше, это мы уже научились. Что ж, нужно ждать. Рано или поздно рынок сдвинется. Хотя бы в целях самосохранения. Так как рынок подразумевает торговлю. В противном случае это называется магазин, – Железнов в очередной раз иронично усмехнулся. – По-видимому, именно поэтому не сложился термин «мировой валютный магазин».

В абсолютной тишине, царившей на кухне во время размышлений Железнова, совершенно неожиданно для него и, как показалось Железнову, чересчур громко ожил телефон, как всегда по вечерам возлежащий на газовой печи в режиме зарядки, известным сигналом возвестивший Железнову о том, что о нем кто-то вспомнил и прислал ему эсэмэс. Железнов взглянул на часы: «Ничего себе, второй час ночи. Такое позволено разве что Няме, но он этим никогда не злоупотребляет». Железнов оторвался от компьютера и двинулся через «всю» кухню к телефону, подспудно понимая, что это «Она», больше некому, если отбросить всё экстраординарное. Железнов взял телефон в руки, вытащил из него шнур зарядки и только после этого взглянул на информационную бегущую строку: «Сообщение от Маша… Сообщение от Маша…».

Железнов, не открывая телефон, на автомате нажал кнопку с тремя зернышками на кофемашине, запуская визжаще-скрежещущий процесс помола зерен, прислушиваясь к себе и не понимая, что происходит, вернее, понимая, что что-то происходит, но не так. Не так, как должно быть.

Железнов отбросил крышку телефона, открыл эсэмэс:

– Саша, прости меня!!! Ты мне очень нужен!

И тут до Железнова дошло! Впервые (!) за все время присутствия Маши в его жизни, главной составляющей его жизни и тогда, когда она была здесь, в Москве, и за то время, как она уехала в свою Новую Зеландию, впервые у Железнова не перехватило дыхание и бешено не заколотилось сердце, как это происходило всегда, когда он разговаривал с ней по телефону, думал о ней или общался с ней в дискретном режиме переписки по почте или по телефону.

Железнов «схлопнул» телефон – желания отвечать не было.

«И что это значит? Что означает это послание?!

Приступ ностальгии об утраченной любви? Жизнь без эмоций сера и скучна? Тем более, если ты знаешь, какими они могут быть. Радость от увеличения кучи с мешками денег не замещает ощущений от прикосновения любимого человека? Любимого?! Где вы здесь видите любимого? Рожденный алчным любить не может! – совершенно неожиданно для себя перефразировал Железнов известную фразу из «Песни о соколе».

Осознание того, что никто и никогда её так (!) любить не будет? Справедливо. Так (!) – никто и никогда. Потому что это физически невозможно в пределах законов нашей галактики – мы рвались друг к другу с эмоциональной скоростью света, по достижении которой время останавливается. Для двоих. Или выяснилось, что блеск любящих глаз – это несколько иное, чем блеск монет?» Злые мысли одна за другой накатывали на Железнова. Он совершенно четко ощущал, что не может и не готов простить того унижения, которому его подвергла женщина, которую он любил неистово, нежно, больше жизни, ни секунды не сомневаясь, что она – «его женщина», Женщина, которую встречаешь лишь раз в жизни, если этих жизней ты прожил миллион…

Размышления Железнова прервал звонок. «Нет, разговаривать с ней я не желаю». Уверенный в том, что звонит Маша, Железнов решительно отбросил крышку телефона, собираясь сбросить вызов, однако его ждало очередное удивление – звонила Екатерина Строева. «Что ж за ночь сегодня такая?!» – Железнов нажал на кнопку «Принять вызов» и не успел «алёкнуть», как из трубки понеслось:

– Саша!!! Ты жив?! Любимый мой! Все в порядке?! Как ты?! Тебя не ранили?! – Екатерина кричала в трубку. Чувствовалось, что она на грани нервного срыва. – Саша!!! Не молчи!!!

– Так это ты? – Железнов сместился на рабочее место за стол, взял сигарету и чиркнул зажигалкой.

– Саша… – это Екатерина произнесла уже на выдохе. – Саша… Господи, как же я испугалась. С тобой все в порядке, Железнов? – чувствовалось, что Катя на том конце трубки постепенно приходит в себя.

– Я тебя еще раз спрашиваю, это ты?

– Я, Железнов, я – самая красивая женщина на Земле из тех, что со стержнем…

– «Пересвет» – это ты?

На том конце телефона возникла легкая заминка.