Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной - Ольга Арефьева Страница 64
Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной - Ольга Арефьева читать онлайн бесплатно
У собак постепенно появился свой язык, потом примитивная письменность. Ефросинья с большим интересом следила за их нарождающимся эпосом, собачьими сказками и особенно легендами о происхождении мира.
Собачья сказка
Они жили. Было кругло. Хотели есть.
Он быстрый. Мог всё. Проснулся. Мясо убежало.
Почесал зубы. Поймал еду. Наступил на воду.
Стая пришла. Можно есть. Пели песню.
Безусая девчонка
Ефросинья запнулась о свои ноги и засомневалась в их количестве. Жить было душно, душа вспотела, понятия не помещались в определения, чай был помешан, слова не выражали смысл, а стояли сами по себе. Насекомые жужжали наперебой, ветер падал кусками, жара хватала за кончики волос. Булки на деревьях пока не дозрели, зато коренья колбас были вполне съедобными. Ефросинья надергала себе еды и села обедать прямо на траве, невзирая на ее сдавленные вздохи. Достав нитку и ложку, она поняла, что сделала что-то не то. Опомнившись, поменяла их на вилку и иголку и, довольная своей хозяйственностью, записала новые стихи прямо на тарелке:
Письмо Богу
Стоя на земле, она помахала Богу в небе. Бог ответил биением в шейной артерии, оказавшись гораздо ближе к ней, чем она к нему. Было утро, вещи потягивались, зрачки сужались от света, внутрь зевка залетали лучи солнца. Она заварила себе яичную сыворотку и кофе по-собачьи, закусила их поджаристым батоном розы. Кушать было тепло. Сегодня она хотела написать письмо Богу. Обмакнув вилку в песок, она написала букву на песке — получилось неплохо. Тогда она взяла в ногу ложку и стала махать в воздухе — тоже хорошо. Еще несколько часов она придумывала, как можно писать Богу: изюмом по скамейке, цветком по мокрому дыму, мокрым носом по почтовому ящику, картонными человечками, дергая их за нитки, волосами по воде. Светом лампы в прорези бумаги, тенями от пальцев на простыне, шляпками гвоздиков, когда фигурно втыкаешь их в сыр. Наконец она стала думать и про текст.
«Дорогой Бог! У меня всё хорошо — ну Ты и так всё это знаешь, Ты же Всеведущий. Как у Тебя дела? Как самочувствие?» Еще немного подумав, она вытоптала узкими ступнями по мокрому песку прибойной полосы: «Бог! Я тебя люблю». Море съело надпись, как печенье. Тогда она добавила рядом: «Ефросинья! Я люблю себя!» — исправила в этой фразе двадцать орфографических ошибок и заплакала безо всякой причины. Слезы отхлынули к желудку, и захотелось есть. Она поела с ножа и немного порезала душу. Закусила слезы недоспелой маленькой булочкой и заварила чай из листиков прозы. Пошел дождь, он капал в чай вперемежку со слезами, и она глотала всё вместе. «Не плачь так навязчиво, а то глаза вывалятся! Всё равно я не знаю своей фамилии», — подумала Ефросинья и утешилась мимолетным шоколадом.
Лестница на небо
Море каждый день становилось всё менее соленым. Она придумывала себе будущее. Слушала тихие и утонченные беседы камней, почесывая ствол дерева. Улыбалась воде и кормила огонь костями мертвых елей. Кости были белые и совсем легкие, а сгорали дочиста, оставляя горстки белого пепла, словно безгрешные младенцы. Души деревьев выходили через дым с легким потрескиванием и тихо уплывали в небо. Было жаль жечь такие высокохудожественные дрова. «Слова — это ступеньки», — сказала Ефросинья и полезла за смыслом, перелезая со слова на слово. Через несколько жизней она оказалась на небе и поняла всё. Пока спускалась обратно, забыла, но вернулась уже не такой, как ушла. На грудь повесила медальку: «У меня всё было!» — и начала жить как прежде, только с большим уважением. За это время настал обед. Она съела немного тепла и сочинила по этому поводу песню:
…дальше невнятно.
После обеда она решила почитать, но нетерпеливо перелистывала истории, так и не узнав, чем они кончились.
Обрывки книг
«…Когда мы ходили, мы перешагивали через дырку. В ней жил Тот Кто Хватает За Ногу.
Если его не кормить, он становился добрым и звал всех в гости. Но если ему удавалось кого-нибудь схватить за ногу, он становился сам не свой от жадности и по доброй воле не отпускал.
Рядом было дупло, где жил Тот Кто Хватает За Руку. Он был добрее, и если хватал кого-то, то лишь немного жевал и потом бросал. Они не дружили, только здоровались. Оба не знали, как они выглядят.
Тем более этого не знали мы. У них не было вида, а только хватательный рефлекс. В сумерках они были самыми сильными. На самом деле их почти никто не боялся, только некоторые умные взрослые и глупые дети. Но всё же в сумерках перешагивать через дырку было немного страшновато. За последние несколько месяцев Тот Кто Хватает За Ногу поймал только старый сандалик, чью-то подошву и сдутый мячик.
…Жил-был дурень. Такой дурной, что ложку мимо рта проносил, о вчерашний день спотыкался, мать родную не узнавал, а со шкафом разговаривал. Ничего не разумел, что ему талдычили, но сам что-то талдычил, чего никто не разумел. Потом, конечно, оказалось, что он, наоборот, слишком умным был. И вот однажды…
…Выходит Ваня на бережок, а в речке нет воды. А ему всё равно — плавает, купается. Выходит Маня на бережок, видит — Ваня без воды купается, давай кричать, причитать. А он плещется, не слышит. А тут у Мани молоко убежало, она и бросилась его ловить, не успела Ване ничего сказать, а потом и позабыла. Так Ваня и не узнал, что без воды купался. А Маня решила в следующий раз…
…Один мальчик сделал себе дом внутри гриба. Он его и ел, и жил в нем, и спал в нем, и гулял коридорчиками, которые сам же и выгрыз. Вы спросите — как же мальчик мог поместиться внутри гриба? Да просто гриб был очень большим. И мальчик был гусеницей».
Образование вокруг души
Она надела тень наизнанку. Бог был пьян и по-доброму грохотал громом. Печень пела, язык помещался во рту только боком, и то — неизвестный науке. Изнуренная присутствием в себе она придумала построить дом. «Домом называется образование вокруг души, — прочитала она в книге самурайских кулинаров. — На каждом этаже должен быть разный цвет, разный размер, но одинаковая ценность». Она образовала несколько гофрированных церквей, соединила их вершинами крестообразно в трех измерениях, к каждой, пол к полу, приделала еще по церкви. Получилось двенадцать комнат. В каждой комнате был куполообразный потолок, винтовые лестницы и круглые стены, а по бокам — двери во все измерения. Во вращающуюся комнату с самого начала запрещалось заходить даже ей самой, она специально для этого ее построила. Наличествовала жидкая комната, комната игрушек, комната без времени и зал для танцев. Еще был специальный этаж для клубники и домашних камней.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments