Плывущая женщина, тонущий мужчина - Масахико Симада Страница 64

Узнав от эконома о смерти Нанасэ, Самэсу бросился к бассейну, убеждая себя, что подобного быть не может. Через несколько минут он, обливаясь холодным потом, молча стоял перед трупом капитана. Сноровка корабельного врача возвращать к жизни запоздала – капитан, завернутый в белое полотно, уже лежал на носилках. Столпившиеся у бассейна моряки сняли фуражки и склонили головы, молитвенно сложив руки. Эконом и старший механик, сидя на корточках возле трупа, сотрясались от слез, закрывая руками лица.

– По крайней мере, отнесите капитана в его каюту, – распорядился врач.

Матросы осторожно подняли носилки. Труп капитана, повесившегося в своем форменном кителе, казалось, даже окостенев, выражал безмолвный протест. Самэсу боялся узнать причины, побудившие капитана на столь отчаянный шаг. Не обличает ли он и его в своем посмертном письме? Как ни крути, самоубийство капитана – это выпад против Брюса Ли. А он, Самэсу, переметнулся на его сторону. Отныне уже не у кого попросить прощения за свое предательство.

– Вот до чего дошло! – сказал первый помощник капитана Мисима, бросив злобный взгляд на Самэсу. – Ты готов спасти «Мироку-мару»?

– Конечно, – не раздумывая, ответил Самэсу, но Мисима больше не произнес ни слова.

Тело капитана положили на его кровать. Моряки вышли, в каюте остались только врач и медсестра. Пока они обмывали остывшее тело, моряки молча топтались в коридоре, никто не осмеливался заговорить первым. В этом давящем, точно воздух сгустился, ожидании прошло около получаса. Наконец из каюты появилась медсестpa, держа в руках грязные полотенца, и моряки, сменив ее, вновь обступили труп капитана.

– Капитан оставил нам письмо, – сказал Мисима тихим голосом, достал из кармана конверт и начал читать с листа.

Экипажу «Мироку-мару».

Я вступил в поединок с Брюсом Ли, поставив на кон свою жизнь, и проиграл. По условию, я должен теперь умереть. Я прошу у вас прощения за то, что тем самым изменяю своему долгу, долгу капитана, но мне не остается ничего другого, как вверить вашей мудрости и мужеству будущее «Мироку-мару».

То, во что Брюс Ли втянул пассажиров и нас, экипаж, без всякого сомнения, война. Презрев права человека, он превратил «Мироку-мару» в тюрьму, безжалостно нас эксплуатирует и множит преступления во имя поставленной цели. Преступления Брюса Ли не поддаются учету. Нелегальная иммиграция, ввоз оружия и наркотиков, шантаж, мошенничество, телесные повреждения, изнасилования, похищения людей, незаконное содержание под арестом, грабеж… И это еще не предел. Поскольку все эти преступления совершаются на борту «Мироку-мару», мы, члены экипажа, пусть и против своей воли, но сути, являемся их соучастниками.

Мы были слишком благодушны. Нам казалось, что, купив компанию, Брюс Ли завладел кораблем на законных основаниях. Мы, морские служаки, по своей наивности поддались на обман, закамуфлированный бюрократической процедурой. В результате, будучи служащими компании, мы исподволь оказались вовлечены в ее преступную деятельность. Я был в казино и принимал участие в ряде азартных игр, принесших свободу пассажирам. Тем самым я отчасти способствовал жестокому фарсу, устроенному Брюсом Ли.

Брюс Ли играл против более пятидесяти пассажиров, поставивших на карту свою судьбу, и, как чемпион мира по боксу, добился сокрушительного результата – сорок четыре победы против шести поражений. Я при этом присутствовал, де-юре и де-факто низведенный до положения пленника. Не сумев обеспечить безопасность пассажиров, я потерял право именоваться капитаном.

Собравшись с духом, я предложил Брюсу Ли беспрецедентную игру. Коль скоро я уступил ему инициативу и допустил подобное развитие событий, я должен принять всю ответственность на себя. Капитан обязан ссадить с корабля того, кто нарушает порядок. Я этого не сделал, поэтому у меня нет иного выхода, как принести себя в жертву.

Я вынес Брюсу Ли смертный приговор. С моей точки зрения, его многочисленные преступления заслуживают высшей меры. Со своей стороны, Брюс Ли без всяких околичностей предложил мне совершить самоубийство. Он заявил: если капитан уже ни на что не годен, ему лучше покончить с собой, чтобы сохранить свою честь, мол, так предписывает японский кодекс воина – «бусидо». Как настоящий мужчина, Брюс Ли согласился на игру, ставкой в которой была бы жизнь каждого из нас. Хоть он мне и враг, хочу отдать должное его смелости.

Условились, что игра будет состоять из семи партий – первый, кто одержит победу четыре раза, сохранит жизнь и получит в свое распоряжение будущее «Мироку-мару». Было решено сыграть по две партии в рулетку, блек-джек и кости, и в завершение – решающую партию.

Партии в рулетку и блек-джек завершились вничью, но затем Брюс Ли дважды выиграл в кости и, таким образом, остался у кормила «Мироку-мару». Божественная сила семерки, до сих пор меня хранившая, оставила меня, когда я взялся за игральные кости. Вверив им свою жизнь, я поступил неосмотрительно. Будь на игральных костях седьмое очко, возможно, мне бы удалось изгнать этого человека с корабля. Однако в решающий момент я выбросил один, один, пять и три, три, один. Какая ужасная насмешка, что божественная семерка дважды распределилась по трем костям! Если бы существовали игральные кости с семью очками, наверняка бы мне выпали семь в ряд. Остается попытаться в мире ином найти кости с семью очками…

Еще перед отплытием из Кобе меня мучили дурные предчувствия. Я предполагал, что это будет мое последнее плаванье. Но чтобы я затянул себе на шее петлю!..

Брюс Ли намерен скупить будущее Азии, скупить будущее мореходства, но я не желаю жить в мире, придуманном Брюсом Ли. Будущее, которое возвещает этот сумасшедший корабль, долго не продержится. Море, в котором Брюс Ли станет героем, всегда будет штормить. А корабль, обреченный постоянно преодолевать бури и ураганы, рано или поздно потерпит крушение. Однако, если вы сойдете с корабля, вас примет в свои объятия унылое будущее, куда не доносится шум ветра и плеск волн. Не мне решать, какое будущее вы изберете для себя, но если желаете хоть немного облегчить мое отчаяние от того, что я не смог низвергнуть своего злейшего врага, заклинаю вас во что бы то ни стало сохранить свою жизнь. Пусть если не я, то вы станете свидетелями того, как этот человек, возомнивший, что он до конца своих дней будет выходить в игре победителем, станет побитой собакой. Возможно, я обольщаюсь, но я поставил на кон свою жизнь в надежде ускорить падение самозванца. И однако, подбирая веревку покрепче, я боюсь смерти. Мне кажется, я поступаю дурно, не известив о своем намерении умереть женщину, с которой прожил долгие годы. Но я пишу это письмо с верой, что не напрасно тридцать лет бороздил море. Моя отставка была вопросом времени. Независимо от исхода игры, я собирался по завершении рейса навсегда сойти на берег. Если уж начистоту, у меня нашли рак легких, и, вернувшись, я должен был лечь в больницу на операцию. От мысли, что на берегу меня ждет врач со скальпелем в руке, мне становилось тошно. Я вовсе не собирался умереть от рака. С молодых лет я мечтал принять достойную смерть на своем посту посреди моря. Так что буду откровенен до конца: раз уж мне нежданно-негаданно выпал такой шанс, я не мог им не воспользоваться.