Дела человеческие - Карин Тюиль Страница 63

«Loving: наконец-то настоящая любовь!» – обещал рекламный слоган. За несколько недель приложением воспользовались сотни тысяч американцев, и оно готовилось к выпуску на территории Европы. В двадцать шесть лет Александр Фарель стал одним из самых успешных французских предпринимателей, о нем уже с восхищением написали несколько американских журналов и французская пресса. Он публично поблагодарил своих родителей, которые не смогли приехать, и завершил выступление рассказом о том, какие удивительные возможности в сфере человеческих взаимоотношений предоставляет искусственный интеллект:

– Давайте действовать все вместе, чтобы наше время стало лучшим из времен.

После выступления Александру долго аплодировали. На заключительном коктейле он остался всего на пятнадцать минут. О нем говорили, что он загадочный, недоверчивый, нелюдимый, со сложным характером, и он охотно подыгрывал: в обществе, где все рассказывают о своей личной жизни первому попавшемуся незнакомцу в соцсетях, атмосфера тайны распаляет воображение. Он вернулся домой на такси. Остановился напротив здания, в котором поселился на несколько недель, – сооружения в футуристическом стиле с гигантскими стеклянными фасадами по соседству с районом Челси, в самом центре Нью-Йорка. У одного из инвесторов в этом доме была квартира, которую он предоставил в распоряжение Александра, но не более чем на полгода. Все квартиры здесь были устроены одинаково: американская кухня с белым глянцевым островом посередине и широким проемом, ведущим в большую гостиную. Сбоку – просторная ванная комната с огромными, до самого пола, окнами и видом на Хай-Лайн, городской парк, разбитый на месте старой надземки над Манхэттеном. Александр отправился в бассейн, расположенный в доме, там не было ни души, он плавал целый час, затем поднялся в квартиру. Он чувствовал себя спокойным, умиротворенным; теперь ему не помешало бы заняться сексом. Он открыл новое приложение, которое позволяло организовать половой контакт и утвердить все условия, получив от своего партнера или партнерши ясное и недвусмысленное согласие; обе стороны заключали договор, который в зашифрованном виде хранился в облаке приложения. Александр уточнил свои пожелания: он предпочитал использовать презерватив и выражаться «откровенно», то есть употреблять слова, которые могут быть восприняты как оскорбительные или унизительные, но был против садомазохистских отношений и обмена фотографиями и видео. Он отправил запрос одной девушке, с которой хотел бы заняться сексом, молодой предпринимательнице двадцати пяти лет: он познакомился с ней на какой-то вечеринке. Спустя пятнадцать минут получил ее пожелания: все то же самое, что у него, за исключением откровенной лексики. А вдруг во время контакта у него вырвется, например, что сейчас он ее «трахнет» или что ему очень нравится ее «жопа»? Слишком рискованно; он отправил отказ и сделал такое же предложение другой женщине, молодому аналитику из одного нью-йоркского инвестиционного фонда. Несколько минут прождал ответа, потом на экране его мобильного телефона появилась фотография девушки и маленькое облачко, означавшее, что она думает. Наконец высветилось сообщение: «Ваш запрос удовлетворен». Она одобрила употребление грубых слов, согласилась вступить в половой контакт, даже была не против других сексуальных практик: связывание, анальное сношение – такого он даже не ожидал. Он назначил ей встречу у себя дома; приложение предупреждало о том, что один из партнеров имеет право в любой момент передумать. Он прибрал квартиру, подготовил два презерватива – вряд ли понадобится больше, денек выдался утомительным. Принял душ, помедлил, раздумывая, брить тело или нет: многих девушек отпугивала растительность на груди. Точными движениями провел лезвием по торсу, волоски упали, исчезли в сливном отверстии, он смазал грудь кремом – бальзамом для тела с экстрактом зерен кориандра, обладающим интенсивным омолаживающим эффектом, этот крем он купил в бутике в Сохо, заплатив семьдесят один доллар, – надел белую рубашку из вуали, настолько тонкой, что через нее просвечивала кожа. Заметил темный волосок на белоснежной мраморной раковине, снял его бумажным платком и бросил в унитаз. Проверил в последний раз: кругом все было идеально чисто. Он обработал руки антисептиком, несколько минут побродил по квартире, положив телефон в карман рубашки. В дверь позвонили: это была она. Красивая брюнетка ростом метр восемьдесят, в спортивном костюме, она доверчиво вошла в квартиру. Они устроились в гостиной. Она завела разговор о политической ситуации в стране, она ненавидела Трампа: «Он заявил, что женщин нужно хватать за письку, – разве это президент?» Александру вовсе не хотелось разговаривать, только переспать с этой девушкой, но она все не унималась:

– Ты знаешь, что он сказал своему другу, обвиненному в сексуальной агрессии? Я ничего не выдумываю, об этом написано в книге Боба Вудворда, ты читал? Он дал ему совет, что в такого рода делах «нужно все отрицать, отрицать, отрицать. Если хоть на секунду допустишь, что можешь быть хоть в чем-то хоть немного виноват, ты конченый человек». – Его гостья точно была ярой демократкой.

Александр придвинулся к ней, распустил ее волосы, собранные в высокий хвост, поцеловал ее, просунув язык между ее губами, она тут же отпрянула. Какая-то проблема? Она объяснила, что просто не любит целоваться с языком, приложение не уточнило, имеет он право или нет целовать ее так, как ему нравится, и это очень грустно; ей явно это не нравилось, и, по всей видимости, ему нельзя будет ее полизать, хотя она отметила галочкой «все сексуальные практики», и еще вопрос, согласится ли она взять в рот его член. Спектр возможностей резко сужался, и он почувствовал, что у него начинает болеть голова. Он несколько раз осторожно поцеловал ее в губы, но сердце к ней уже не лежало. Она выглядела нерешительной, слава богу, хоть не собиралась делать политическую карьеру. Теперь ей захотелось пить. Он направился к холодильнику, достал бутылку розового вина и пакет кокосовой воды, которые купил специально: в своем профиле девушка уточнила, что она веган. Он выложил на блюдо томаты черри, оливки, колбасу и нож. Пока он был на кухне, завибрировал его телефон: она в один клик отменила свое согласие, наверное, из-за языка. Когда он вернулся в гостиную, она сидела на диване, положив сумку на колени. Ей очень жаль, но она устала; повисло неловкое молчание. Он сказал, что понимает ее. Она посмотрела на колбасу и расплакалась – наверное, для нее это было уже слишком. Она попросила ее извинить, на работе на нее слишком сильно давят – если тебе не удается выполнить поставленную задачу, тебя немедленно увольняют, – к тому же сегодня утром она пропустила занятие по кундалини-йоге, и лучше она сейчас поедет домой. Он чуть не выбросился из окна. Услышав, как за ней захлопнулась входная дверь, он плюхнулся на диван, налил себе бокал вина, отрезал кусок колбасы, потом схватился за телефон. Удалил девушку из контактов, зашел к себе в инстаграм, выложил свое сегодняшнее фото с бурно приветствующими его инвесторами, сопроводив его хештегами: #Loving #Success #HappyMe #Thanks #Bepositive #Lovemylife. Увидел, что Ясмина поставила желтое сердечко в знак того, что ей понравилась фотография. Почему желтое? У каждого цвета было свое точное значение, она хотела, чтобы они остались друзьями. После процесса он ничего не слышал о ней. Она, наверное, прочла большую статью о нем во французском журнале, посвященном экономике. Александр заблокировал Ясмину, даже не заглянув в ее аккаунт. Проглотил таблетку успокоительного, свернулся клубочком и стал ждать, когда придет сон. Люди часто испытывают разочарование в жизни, в себе, в других. Можно попытаться быть позитивным, но кто-нибудь в конце концов выплеснет тебе в лицо негатив, и в итоге все взаимоуничтожится, и ты будешь подыхать от этого сомнительного равновесия, но не сразу, а постепенно, с внезапными резкими ухудшениями и небольшими, смягчающими боль паузами, короткими приступами эйфории: какими-нибудь премиями или наградами, любовью, сексом – яркими вспышками, подтверждающими, что ты еще жив. Это в порядке вещей. Человек рождается, потом умирает, а в промежутке, если повезет, любит, бывает любим – конечно, недолго, и рано или поздно ему находят замену. И бунтовать бессмысленно, таков непреложный ход дел человеческих.