Голливудская трилогия. В 3 книгах. Книга 2. Охотники за удачей - Гарольд Роббинс Страница 61

— Какая уродина, — недовольно пробурчал он. — Похож на жабу.

Его голос гулко разнесся по всему ангару. Я вылез из кабины, где проводил последнюю проверку готовности нашего самолета, спрыгнул босыми ногами на прохладный цемент и зашагал к нему. Что он понимает в несущих поверхностях и конструировании?

— Мистер Корд! — шепотом окликнули меня. Я обернулся: это был механик, который тоже услышал слова генерала. — Я собираюсь его выкатывать из ангара и боюсь раздавить ваши ботинки.

Я секунду смотрел на него, а потом усмехнулся:

— Спасибо.

Пока я обувался, я немного остыл. Морриси достал чертежи и объяснял их генералу:

— Четвертая модель «КА» представляет собой революционную концепцию двухместного истребителя-бомбардировщика. Его дальность полета — более двух тысяч миль, крейсерская скорость — двести пятьдесят миль в час, максимальная — триста шестьдесят. Он может нести десять пулеметов, две пушки, а также полтонны бомб под крыльями и в специальном отсеке фюзеляжа.

Пока Морриси говорил, я смотрел на самолет. Да, черт подери, это революционная модель! И похожа она на изготовившуюся к прыжку черную пантеру.

— Интересно… — отозвался генерал. — Но у меня есть еще один вопрос.

— Пожалуйста, сэр, — с готовностью ответил Морриси.

Генерал со смехом посмотрел на своих адъютантов, и те позволили себе улыбнуться. Я почувствовал, что он собирается отпустить одну их своих излюбленных шуточек.

— Нам, военным, ежегодно приходится смотреть по триста так называемых революционных самолетов. Он полетит?

Тут меня прорвало. В конце концов, я вбухал в этот самолет уже миллион долларов, так что я имел право говорить.

— Он летает так, что всем вашим самолетам можно идти в задницу, генерал. И всем другим самолетам в мире, включая новые штурмовики Вилли Мессершмитта.

Генерал изумленно обернулся и оценивающе оглядел мой покрытый масляными пятнами комбинезон.

Морриси поспешно вмешался:

— Генерал Гэддис, позвольте представить Джонаса Корда.

Прежде чем генерал обрел дар речи, от дверей ангара донесся вопрос:

— А откуда вы знаете, что строит Вилли Мессершмитт?

Я взглянул на говорящего. Оказывается, генерал привез с собой и третьего помощника. У этого на кителе оказались серебряные крылья, а на плечах — дубовые листья. Лет сорока, поджарый, с типичными пилотскими усиками. На груди всего две ленточки самых громких наград: французского «Военного креста» и «Креста летной доблести».

— Он сам мне сказал, — отрезал я.

— И как Вилли поживает? — спросил подполковник со странным выражением лица.

Прежде чем я успел ответить, вмешался генерал:

— По-моему, мы приехали смотреть новую машину, а не обмениваться новостями об общих знакомых.

Теперь уже я удивленно посмотрел на подполковника, но его лицо было непроницаемым. По всему видно, что между ними большой любви не было.

— Да, сэр! — коротко бросил он, а потом повернулся и обвел самолет критическим взглядом.

— Ну, как вы его находите, Форрестер?

— Интересное решение, — откашлявшись, ответил Форрестер. Повернувшись ко мне, он спросил: — Изменяемый угол наклона пропеллеров? — Я молча кивнул. — Необычное решение. Низкие стреловидные крылья. Несущая поверхность увеличилась раза в четыре.

— Да, — подтвердил я. Слава Богу, хоть один человек разбирается, что к чему.

— Я имел в виду, как он вам внешне, Форрестер?

— Очень необычный самолет, генерал. Не похож на другие.

— Вот и я говорю. Уродливый. Сидит тут, как жаба.

С меня хватило.

— Генерал оценивает самолеты, как дамочек на конкурсе красоты?

— О нет! Но существуют общепринятые конструкции, которые считаются стандартом. Например, самолет Кертиса, который мы смотрели на прошлой неделе. Он похож на самолет, а не на бомбу с крыльями.

— У нашей малютки броневая защита вдвое сильнее, больше вес бомб, на семьсот пятьдесят миль больше дальность и скорость на восемьдесят миль в час больше, чем у истребителя Кертиса!

— Кертис уже давно строит хорошие самолеты, — жестко заявил генерал, а потом повернулся к Морриси: — Я готов посмотреть демонстрационный полет, если ваш летчик закончил спорить с нами.

Морриси бросил на меня нервный взгляд. Очевидно, генерал не расслышал мое имя. Я молча кивнул.

— Выкатывайте! — крикнул я механикам, которые ждали у самолета.

Самолет выкатили на взлетную. Направляясь к истребителю, я заметил, что Форрестер не подошел к генералу, а стоит в стороне и разговаривает с какой-то красавицей.

Морриси догнал меня:

— Не стоило так разговаривать с генералом.

— Не возражаете, если я с вами прокачусь? — подошел к нам подполковник.

— Нет. Забирайтесь!

— Спасибо! Кстати, я не слышал, как вас зовут.

— Джонас Корд.

— Роджер Форрестер, — ответил подполковник, протягивая мне руку.

Я должен был бы сразу понять, кто он. Роджер Форрестер — один из главных асов эскадрильи Лафайета. На его счету двадцать два немецких самолета. Один из кумиров моего детства.

— Много слышал о вас, подполковник.

— Да и я о вас наслышан.

Мы рассмеялись, и мне стало лучше. Я протянул ему руку и втащил его на крыло. Он заглянул в кабину, потом посмотрел на меня.

— А парашют?

— Не беру. Я из-за них нервничаю. Простая психология: их присутствие говорит о недостатке уверенности.

Он рассмеялся.

— Могу захватить один для вас, — предложил я.

— К черту! — снова засмеялся он.

Когда мы оказались над океаном, я выполнил все фигуры высшего пилотажа, а потом несколько таких, на которые был способен только мой КА-4. Форрестер и глазом не моргнул.

На закуску я резко набрал высоту, удержав машину так, пока на высоте пяти тысяч метров она не замерла в небе, как муха на булавке. А потом я отпустил ручку управления, и мы вошли в штопор, и стрелка спидометра задрожала рядом с отметкой в пятьсот миль в час. На высоте пятьсот метров я постучал его по плечу. Он обернулся так стремительно, что у него голова чуть не слетела с плеч. «Передаю управление вам, полковник!» — крикнул я.

Он справился с вращением на высоте двести пятьдесят метров, на высоте двести перевел самолет в простое пике, а потянуть ручку на себя смог только на ста пятидесяти. И до поверхности океана оставалось метров десять, когда мы наконец начали набирать высоту.

— В последний раз я так пугался во время своего первого самостоятельного полета в пятнадцатом году! — смеясь, крикнул Форрестер. — Откуда ты знал, что в таком пике крылья не отвалятся?