Ведьма Сталинграда - Джастин Сарасен Страница 60

– До чего же вы все довели, а? – заговорила майор нейтральным тоном, без подчеркнутого сарказма. Эта фраза не заслуживала ответа.

– Какая жалость. – Казар возвышалась над Алекс, сцепив руки за спиной в офицерской манере. – Я сразу поняла, что вы интеллигентная женщина, и надеялась, что мы лучше узнаем друг друга. Как по мне, так вам и надо. Не смогли устоять и стали играть с этим глупым юным созданием. А теперь посмотрите, чем все это закончилось.

– Это глупое юное создание была одним из лучших ваших пилотов, и героически пожертвовала собой в этой войне. – Алекс было трудно говорить из-за опухших губ.

Казар оперлась на свою здоровую ногу и тихонько постучала рукой в перчатке по другой ноге.

– Да, она была хорошим пилотом, но насчет героической жертвы вы преувеличиваете. Как оказалось, она отнюдь не погибла.

– О чем вы? Ее тело было обнаружено рядом с самолетом. Чего вам еще надо?

Казар снова постучала по ноге – видимо, для пущего эффекта.

– Был найден ее самолет, а не она. Рядом с ним действительно нашли обгоревшее тело, что и дало основание считать, что это была Дьяченко. Но… – Наклонившись, Казар приблизила свое лицо прямо к лицу американки. От нее слабо пахло алкоголем.

– Но? – Алекс раздражали игры в кошки-мышки.

– На той девушке были сандалии.

Смысл этих слов дошел до Алекс не сразу. Не успела она заговорить, как Казар сама все уточнила.

– Ни один пилот не наденет в полет сандалии, если у него есть пара хороших сапог. Это не может быть Дьяченко.

– Значит, она жива. – Алекс едва осмелилась произнести это вслух.

Казар пожала плечами.

– Возможно. Впрочем, если ее взяли в плен, это не лучше.

– Вы же ненавидели ее, так ведь? Вы ненавидели их всех за то, что они ставили под сомнение ваш авторитет.

– За это, а также за то, что они дискредитировали меня перед моим начальством. Я столько лет потом и кровью строила свою военную карьеру, а из-за кучки испорченных девчонок все пошло прахом.

– Что ж, вам удалось им отомстить. Вы посылали их на «особые задания», в ходе которых почти все из них погибли. Все, кроме Насти.

– Это была идея генерала Осипенко. Не убивать же их было. Он не настолько мстителен, да и я тоже. Нужно было лишь отправлять их туда, где они не смогли бы подорвать дух полка. Большинство из них радовались славе, которую принесли им эти задания.

– Тогда почему вы прицепились к письму? Неужели вы и впрямь думаете, что Настя Дьяченко была готова предать Родину, а я виновна в шпионаже?

Алекс с трудом поднялась на ноги и теперь стояла лицом к лицу с майором, не желая становиться просителем.

– Вы сказали, что я похожа на интеллигентную женщину, вы тоже. Мне кажется, вы понимаете, что это всего лишь любовное послание, а не свидетельство заговора, и вы сделали так, чтобы меня арестовали, лишь потому, что хотели отомстить. – Девушка набрала в грудь воздуха. – Вы сама женщина-офицер и наверняка знаете, как сложно подниматься наверх. Как вы можете так поступать по отношению к другой женщине?!

Казар выпрямилась, ее тело одеревенело до предела.

– Что ты знаешь о продвижении наверх, щенок, выросший в тепличных капиталистических условиях? Дай-ка, я расскажу тебе одну историю.

Майор выдержала паузу.

– Жила-была крестьянская девочка. У ее отца был небольшой кусок земли, и он продавал часть своего урожая. Из-за этого его приравняли к кулакам и убили как врага народа. Его землю конфисковали, а дом разрушили. Теперь представь эту девочку, которой пришлось жить в руинах с матерью и голодать каждый день. Ей даже не разрешалось ходить в школу. Когда же ее матери все же удалось пристроить девочку в школу, на ней висел ярлык дочери кулака. Все это продолжалось до тех пор, пока девочка не сообщила куда надо о людях, распространяющих анти-сталинские слухи.

Казар снова помолчала.

– Как быстро после этого перед ней стали открываться двери – и в Комсомол, и в летную школу, куда она мечтала попасть, и в военное училище. Каждый раз всего-то требовалось написать маленький донос, упомянув несколько имен. А потом, двадцать лет спустя – представьте себе восторг этой девочки – она не только была награждена Орденом Ленина, но и стала командовать полком, создание которого одобрил сам Сталин. – Казар приблизилась к Алекс. – И тут кучка расхорохорившихся девчонок поставила под угрозу все. Что бы ты сделала на месте той девочки?

Во время этой тирады, больше напоминавшей признание, американка не проронила ни слова.

– Я… я не знаю, – искренне сказала она. Этот рассказ походил на историю ужасов, как ни посмотри. – Почему вы мне это рассказываете?

– Потому что я хочу, чтобы ты знала, почему твоя жизнь закончится на Лубянке. Ты интеллигентная женщина, совершившая неверный выбор, и ты сама предопределила свою судьбу, встав на их сторону.

– На их сторону? На сторону пилотов, погибших в Сталинграде?

– Да, – вздохнула Казар. Ее печаль не казалась наигранной. – Все могло кончиться иначе. – Шагнув вперед, майор неожиданно поцеловала Алекс в губы. Потом она сразу развернулась и ушла. Стальная дверь камеры захлопнулась за ней с пугающей бесповоротностью.

* * *

По ощущениям Алекс прошло примерно десять суток, хотя сказать наверняка было трудно: в ее камере не было окон. Надсмотрщик приносил ей хлеб, но девушка не понимала, сколько раз в день – один или два.

И все это время Алекс терзали ужас и чувство вины. В голове у нее творилась полная сумятица. Она жутко боялась НКВД, опасаясь, что следующий человек, который заглянет к ней в камеру, заберет ее в допросную и станет пытать. Из-за мыслей о попавшей в плен к немцам Насте сердце Алекс разрывалось от боли. В моменты, когда ее сознание прояснялось, журналистка размышляла об общей трагедии этих двух женщин, ненавидевших друг друга. Они потеряли отцов, убитых из-за идеологии, и обе пытались смыть этот позор своим патриотизмом. Только Тамара Казар стала доносчицей. Алекс спрашивала себя, как бы она сама поступила на их месте, и не находила ответа.

Когда Алекс почти потеряла надежду, металлическая дверь открылась, и на пороге камеры, словно рыцарь в сверкающих доспехах, возник Терри Шеридан.

К девушке подошли два охранника, подняли ее на ноги и протолкнули мимо американца к двери. Алекс молча оглянулась на Терри, чтобы убедиться в том, что он идет за ними по коридору в комнату, где стоял стол, на котором лежали какие-то документы.

По-прежнему не произнеся ни слова, Терри подписал бумаги, отдал несколько блоков сигарет охранникам и дождался, пока с девушки снимут наручники. Затем он повел Алекс по другому коридору к главному выходу из здания.

– Ну как ты, старушка? – спросил Терри, ласково прикоснувшись к спине Алекс, когда они оказались на улице.