Самоучитель танцев для лунатиков - Мира Джейкоб Страница 60

– А мне можно? – перебила их Амина.

– Десять? Двенадцать? – не унималась Камала, наливая им воды из кувшина.

– Шесть, – ответил Акил, дотронувшись до уха, а потом до губ.

– И все полуфиналисты государственной олимпиады?

– Да, – потерев нос, сказал Акил и вдруг понюхал свои пальцы. – Я же тебе говорю, в Индии у нас все время проводились конкурсы по математике, но настоящего турнира ни разу не было, а это отличная идея! Спортивное соревнование по умственным способностям!

– Ну это не совсем спорт! – встряла Амина.

– Неправда! А шахматы, по-твоему, что такое?

– Тоже не спорт!

– Придержи язык, дурочка! Твой дедушка был чемпионом по шахматам христианского колледжа в Мадрасе, а потом вышел…

– …в полуфинал чемпионата Индии по шахматам! Да-да, ты сто раз рассказывала!

– Настроение у тебя сегодня что надо, мисс Меня-Ничем-Не-Удивишь! Может, попробуешь использовать мозг не для критики всех и вся, а для чего-то еще? Думаю, тебе стоит стать капитаном команды по… Акил! Что у тебя с ухом? – воскликнула Камала, показывая на сына поварешкой.

– Ничего.

– А что ты его все время теребишь? У тебя воспаление? Иди сюда, я посмотрю!

– Нет, – отодвинулся Акил, – не надо, все в порядке!

– Но оно же распухло!

Акил отрицательно замотал головой, и капюшон съехал вниз, открыв расплывающийся на шее багровый синяк.

– О господи! – вскочила Камала. – Господи, тебя избили!

– Что?! – удивился Акил, искоса взглянув на Амину, и та показала пальцем себе на шею. – А-а-а, это. – Он быстро прикрыл рукой синяк. – Да ерунда, мам!

– Кто это сделал? – не унималась Камала. – Те мальчишки?

– Да никто, мам, пустяки!

– Пустяки?! Тебя избили! Те же парни, что и в прошлом году? Мистер Плохинес-Мартинес и его лбы?

– Да нет, клянусь тебе…

– У нас в школе «Меса» есть кодекс чести! А они об него ноги вытирают! – вылетела из-за стола Камала. – Они клялись, что это не повторится, и вот пожалуйста! Почему ты ничего не сказал? Когда это случилось? Я звоню отцу!

– Нет! Не надо! – крикнул Акил, но Камала уже ринулась на кухню, размахивая поварешкой, как орудием убийства.

– Сделай что-нибудь! – шепнул сестре Акил, бросаясь вдогонку за матерью.

– Что?! – побежала за ним Амина.

На кухне мать уже нажимала кнопки на трубке средним пальцем, который затем воздела в воздух и провозгласила:

– Бандиты! Я все видела в новостях! В Альбукерке приезжают банды, проводят посвящения, дурят подросткам голову! Да-да, оператор, попросите, пожалуйста, доктора Ипена перезвонить домой! Его сына в кровь…

– Это не мальчишки! – крикнула вдруг Амина.

Камала запнулась, недоуменно надув губы.

– Не мальчишки! – повторила Амина.

– Девочка? – повесив трубку, спросила мать, посмотрела на сына, и тот кивнул. – Тебя девочка побила?

– Его не побили, – ответила за брата Амина. – Это засос.

– Что?! – уставилась на нее Камала.

– Ну эта штука у него на шее. Это типа как поцелуй, только очень крепкий. Как будто целуют и засасывают. Он был с Минди Луян. Ну когда ты спросила, где он. Поэтому…

Камала замахала на нее руками, и Амина замолчала. Мать стояла, не шелохнувшись, опершись руками о кухонный стол, будто пыталась удержать его на месте. Она посмотрела на детей, губы искривились, и Амина поняла, что та пытается не расплакаться.

– Мам, послушай… – начал Акил, но Камала сжала губы в тонкую, плоскую полоску, словно боялась, что они раздвинутся.

Потом мать обогнула стойку, взяла сумочку под мышку, вышла в коридор, открыла дверь на улицу, села в машину и с треском хлопнула дверью. Брат и сестра смотрели вслед отъезжающему автомобилю.

– Охрененное тебе спасибо, Амина!

– Ты сказал «сделай что-нибудь»!

– Заткнись!

Домой Камала вернулась только через четыре часа. Амина знала это точно, потому что не могла заснуть и все думала, можно ли потерять обоих родителей из-за трудностей проживания в Америке. Неужели и мама тоже оставит их?! Неужели достаточно одной ссоры, и все члены ее семьи просто садятся за руль и уезжают восвояси?!

Но тут во дворе раздался шум двигателя, потом на кухне о стойку звякнули ключи. Камала тихо шикнула на воющую собаку, сказав ей что-то на малаялам. Затем послышались шаги и топот лап, заскрипела лестница – Камала поднималась к детям на второй этаж. Амина быстро привела себя в такой вид, который, по ее мнению, понравился бы матери, ровно вытянулась на спине и разгладила ночную рубашку: хорошая девочка, отличница. Камала не постучалась ни к ней, ни к Акилу. Амина посмотрела на латунную дверную ручку и тут уловила легкое шуршание, как будто кто-то старался поскорее скрыться. Зашаркали тапочки по ступенькам.

Амина встала и на цыпочках, почти бесшумно, подкралась к двери. Выглянула в коридор: никого! Ни Камалы, ни Королевы Виктории – храбрость демонстрировать не перед кем. Постойте-ка! Девочка прищурилась. Ага! Перед дверью Акила на полу стоял бумажный пакет, банальный и при этом загадочный, словно садовый гном. Амина в носках заскользила к пакету и заглянула в него. Там лежала маленькая аккуратная коробочка размером чуть меньше ладони, на ней был изображен силуэт обнимающейся пары на фоне заката. «Латекс» – гласила рядом надпись жирным шрифтом, и тут Амина поняла, что в эти дела ей лезть не стоит. Положив коробочку обратно в пакет, она бросилась к себе в комнату и шмыгнула под одеяло.

На следующее утро пакет исчез. Акил ничего не сказал о нем сестре, когда они вдвоем завтракали на кухне. Они помыли посуду и стали собираться в школу, но Камала так и не вышла из своей комнаты. Правда, Амине показалось, что она заметила темноволосую голову матери, выглядывавшую из окна столовой, когда машина отъезжала от дома.