Вербное воскресенье - Курт Воннегут Страница 59

ПОПС. С доберманом внутри или без?

ЛЕГХОРН. Без собаки.

ПОПС. Около восьмидесяти килограммов, среднего телосложения, белая, желтые ноги, желтый клюв — очень опасна. Нужно разослать ориентировку.

ЛЕГХОРН. Восьмидесятикилограммовая курица может накормить двести человек. Несколько таких птиц могут положить конец дефициту протеина в Индии, в Африке, в Москве, в Бангладеш. (Собирается выйти наружу.)

ПОПС. Сэр, поверьте, я вас ненавижу всей душой, но прошу — не ходите туда один.

ЛЕГХОРН. Я еще не встречал курицы, которую не мог бы победить. Кроме того, у меня же твоя пушка с пятью патронами, забыл, фараон?

Легхорн достает пистолет, дует в дуло и выходит.

ДЖЕРРИ. Все это очень интересно, только какое имеет отношение к спасению колледжа?

ПОПС. Увидишь курицу такого размера, поймешь, что она ко всему имеет отношение.

САЛЛИ. Может, нужно позвонить в Общество защиты животных?

ПОПС. В Национальную гвардию!

ДЖЕРРИ. Может, подумать все-таки о ярмарке пирожных?

Снаружи доносится выстрел.

ПОПС. Осталось четыре патрона.

САЛЛИ. А разве стрелять в курицу такого размера законно?

ПОПС. У кур любого размера в штате Пенсильвания нет никаких прав.

Еще два выстрела.

ПОПС. Осталось два патрона.

Вбегает Легхорн с дымящимся пистолетом в руке.

ЛЕГХОРН. Все на улицу! Хватайте молотки, лопаты — что найдете. Мне понадобится помощь. Эту курицу, похоже, кормили чистым марсианским плутонием. Я не уверен, но, кажется, зацепил ее.

СЭМ. Кимберли, ты идешь?

КИМБЕРЛИ. Нет. Я последовательница Альберта Швейцера. Я уважаю жизнь. И потом, я хочу спать.

СЭМ. Ладно, поспи тогда.

Сэм выходит. Снаружи доносится шум погони. Постепенно гвалт стихает вдали, а Кимберли подкладывает под голову чей-то костюм и засыпает на крыльце дома доктора Джекилла. Она тихо, нежно посапывает.

Из-за кулис доносятся странные, нечеловеческие звуки. Гигантская курица, в которую превратился руководитель кафедры химии, отчаянно пытается скрыться от преследователей. Она ранена и разъярена. Сначала птица не видит Кимберли, и та продолжает спать. Курица крушит декорации — выбивает дверь паба, выдирает с корнем фонарный столб и сгибает его пополам.

Наконец она замечает Кимберли, приближается к ней со смешанным выражением полоумного восхищения и похоти, как Кинг-Конг. Птица не знает, что делать с девушкой — изнасиловать, похитить или сожрать.

Мы так и не узнаем ее решения, потому что входит Легхорн. За ним идут Сэм, Салли и Джерри.

Легхорн целится в курицу.

ЛЕГХОРН. Ладошки к солнышку.

Курица поднимает крылья вверх и медленно поворачивается.

ЛЕГХОРН. И без шуточек. Одно неверное движение, и ты — фрикасе.

ДЖЕРРИ. Ничего себе птичка!

ЛЕГХОРН. Я предчувствовал, что этот монстр вернется в Мемориальный театр имени Милдред Пизли Бэнгтри, чтобы спрятаться. Уж что-что, а кур я знаю.

САЛЛИ. Кто такая Милдред Пизли Бэнгтри?

ДЖЕРРИ. Сейчас не время это выяснять.

ЛЕГХОРН. Тихо! Я попробую допросить эти окорочка.

САЛЛИ. Курочку?

ЛЕГХОРН. Окорочка.

Легхорн начинает говорить с курицей на курином языке. Разговор долгий и драматичный, со взрывами возбуждения и моментами уныния.

ДЖЕРРИ. Что она говорит?

ЛЕГХОРН. Я думал, что слышал о курах все, но его рассказ меня поразил. Это декан химического факультета вашего колледжа. В надежде получить Нобелевскую премию он выпил смесь ЛСД, куриных витаминов, порошка для чистки канализации и бог знает чего еще. В его лаборатории еще осталась эта смесь.

САЛЛИ, ДЖЕРРИ и СЭМ. Доктор Джекилл!

Легхорн говорит что-то сочувственное на курином языке, и курица соглашается.

СЭМ. Что вы ему сказали?

ЛЕГХОРН. Что он не сможет в таком виде поехать в Стокгольм.

Курица обреченно произносит еще одну фразу.

ЛЕГХОРН. Он говорит, что в нем две пули, он все равно умирает.

Курица трагически умирает, сцена занимает минуту или две.

В это время на сцене появляются Уайтфит и миссис Джекилл. Миссис Джекилл держит в руках пробирку. Все скорбят, за исключением Уайтфита, который сияет от радости.

УАЙТФИТ. Какой смешной костюм! Я такого никогда не видел.

МИССИС ДЖЕКИЛЛ. Заткнись уже, ничтожество, пустышка ты несносная. Это мой муж. Я все видела в окно лаборатории. Вот она, смертельная смесь. (Она показывает всем пробирку.)

Курица поднимается в последний раз и поет под аккомпанемент оркестра прощальную арию на курином языке. Потом она умирает, задрав ноги кверху.

СЭМ. Кимберли, ты в порядке?

КИМБЕРЛИ. Кажется, да. Но я никогда более не буду прежней. По-моему, я не смогу дальше придерживаться философии Альберта Швейцера.

Труппа удивленно таращится на нее.

МИССИС ДЖЕКИЛЛ. О чем он пел в последней песне?

ЛЕГХОРН. Я, наверное, расплачусь, когда все расскажу. Никогда не думал, что курица сможет меня так растрогать. В современном курином бизнесе есть место для капельки сентиментальности, поверьте мне. Он пел о том, что надлежит сделать с его останками. Просил зажарить их, завернуть в кулинарную фольгу и пожертвовать детскому дому.

МИССИС ДЖЕКИЛЛ. Первый бескорыстный поступок за всю его жизнь.

ЛЕГХОРН. Ну что же, теперь мы все — участники этой истории, и репутация колледжа, какая бы она ни была, зависит от нашего решения. Согласны зажарить его?

ВСЕ. Да!

ЛЕГХОРН. Согласны завернуть его в фольгу?

ВСЕ. Да!

ЛЕГХОРН. Согласны отдать его детскому дому?

ВСЕ, КРОМЕ МИССИС ДЖЕКИЛЛ. Нет.

МИССИС ДЖЕКИЛЛ. Воздерживаюсь.

ЛЕГХОРН. Одна воздержалась. Думаю, мы приняли мудрое решение. Позволить сиротам есть курятину, полученную таким способом, неприемлемо с точки зрения морали современного христианского общества. Будущие поколения могут думать иначе. По результатам голосования выносится решение: жареную курицу похоронить в безымянной могиле как можно скорее. Мы должны будем забыть об этом происшествии, ибо огласка помешает притоку студентов и сбору пожертвований в пользу колледжа, а также поставит в тупик окружного прокурора.