Ящик Пандоры. Книги 3 - 4 - Элизабет Гейдж Страница 58
Ящик Пандоры. Книги 3 - 4 - Элизабет Гейдж читать онлайн бесплатно
Тесс поняла, что с каждой секундой слабеет. Если бы они говорили о чем-нибудь другом, тогда… Но они говорили о Хэле. И было уже слишком поздно. Рана, которую вскрыла в сердце Тесс Сибил, ширилась, углублялась. Гордыня Тесс, которая была ее последним щитом, трескалась по швам. Невидимые иглы проникали сквозь эти трещины и беспрепятственно доставали до самого ее сердца, оставляя на нем глубокие, кровоточащие язвы.
И наконец из этой раны вырвались те слова, которые Тесс изо всех сил старалась удержать внутри себя, но не смогла этого сделать. Слова, которые она ни за что не хотела доверять ушам этой бездушной куклы, напавшей столь неожиданно и сразившей ее.
– О ком ты говоришь? – выдохнула с гримасой боли Тесс.
Она все еще держала обожженную руку Сибил. Она смотрела на нее. Глаза Сибил потускнели, стали свинцовыми. В них разливалось зловещее удовлетворение. Сибил сейчас казалась Тесс хищной змеей, которая неторопливо переваривала неосторожную мышку, которую только что сумела проглотить. Тесс оглянулась на портрет Хэла, затем вновь посмотрела на Сибил.
– О ком ты говоришь? – прошипела Тесс, уже начиная терять над собой контроль.
Сибил не спускала с нее все того же хищно-удовлетворенного взгляда, но молчала.
– О ком ты говоришь?!
Тесс не могла видеть своего выражения лица в эти секунды и должна была благодарить за то Бога. Она не осознавала также того, что изо всех сил сжимает в своих руках обожженные пальцы Сибил, инстинктивно пытаясь добиться от нее проявления хоть чего-нибудь человеческого, хоть гримасы боли, хоть стона…
Но Сибил только иронично улыбнулась, наблюдая за этой тщетной пыткой как бы со стороны. Ее глаза смеялись Тесс прямо в лицо. Затем она проговорила насмешливым тоном:
– Спроси того, кто в бассейне, – и она показала на Хэла. Тесс машинально перевела взгляд на фотографию. Хэл приветливо улыбался ей.
Разумеется, она и не подумает спрашивать его о том, правду ли сказала ей эта психичка Сибил. Ответ его мог быть страшен. Уничтожающе страшен. Может быть, и того хуже.
Тесс наконец отпустила руку Сибил, прекратив эту идиотскую игру-пытку. Перевязала и хватит. Тоже мне рана! Настоящая рана была сейчас в сердце Тесс. И Сибил расковыряла ее ржавым гвоздем своих слов. Она выбрала самый благоприятный для этого момент. Здесь она могла посоревноваться с обладающим профессиональным рефлексом матадором.
Разве можно было ждать от безумной Сибил такой меткости, такой выверенности?!.
Разве могла вообразить такое Тесс еще десять минут назад, когда она гуляла по дому, поздравляя себя с победой над Дианой и с трепетом пытаясь представить блестящие перспективы их будущего с Хэлом?..
Да, десять минут назад Тесс не могла допустить даже теоретической возможности такого смертельного удара себе в сердце.
Но теперь рана была вскрыта. Сибил продолжала в ней копаться. Кровь хлестала все сильнее. Теперь Тесс точно знала, что эта рана уже никогда не заживет. Ей придется жить с ней всю жизнь, недосыпать из-за нее, безуспешно пытаться залечить ее. С этого самого момента и всю жизнь…
И все это сделала Сибил.
А Сибил улыбалась легкой улыбкой, откинувшись на мягкие подушки дивана и вновь принявшись рассматривать портрет своего брата. По всему ее виду было ясно, что она прекрасно отдает себе отчет в том, что натворила, прекрасно понимает, что отыскала ахиллесову пяту у этой женщины, с которой познакомилась совсем недавно.
Тесс поднялась. Она еще раз бросила внимательный, долгий взгляд на мальчишеское, красивое лицо Хэла на фотографии, на минуту присоединилась к размышлениям Сибил по поводу этого снимка. И тут же она почувствовала дикий страх, скользкой змеей ползущий внутри нее.
Она повернулась к портрету спиной и тихо вышла из комнаты. Ей хотелось сейчас же спуститься вниз к Хэлу. Никогда еще она не испытывала такой острой необходимости немедленно увидеться с ним.
21 декабря 1958 года
Она была одинока.
Лаура жила одна уже пять месяцев. Она не видела Тима с того дня, как в суде было прослушано дело о разводе. Как Тим и обещал, он сразу же покинул Лауру и больше не показывался. Формальные процедуры, следующие за разводом, продвигались очень медленно и, возможно, могли протянуться еще восемь или даже девять месяцев. Но Лаура чувствовала себя уже абсолютно отделенной от Тима. Их брак остался в прошлом.
Теперь Лауре пришлось познакомиться со всеми странными ощущениями, которые ждут тех людей, чей брак провалился. Ощущениями, которые ни один человек, не состоявший в браке, не мог испытать, как бы одинок он ни был.
Сознание того, что она покинута и бесполезна, ощущение какой-то пустоты заполняло Лауру каждое утро, когда она просыпалась и начинала день наедине с собой. Ее унижения казались ей такими же естественными, как вдохи и выдохи. У нее был мужчина, которого она любила, а теперь потеряла. Она чувствовала себя так, как будто половина ее умерла, и теперь ей часто являлось привидение, напоминавшее о прежней жизни. Хотя, когда она ворошила прошлое, ей вспоминалось чувство теплоты и то, что она была желанна. Но теперь все это ушло навсегда.
Она изменила свой распорядок так, что теперь могла делать наброски в офисе. Иногда она выходила погулять, захватив свою камеру. Она посещала любимые места и бродила по городу в поисках новых. Очень часто она не возвращалась домой до тех пор, пока усталость не валила ее с ног. Тогда, придя домой, она сразу же засыпала, и, таким образом, у нее не оставалось времени для того, чтобы успеть снова почувствовать всю боль своего одиночества.
Квартира была для нее камерой пыток. Лаура ненавидела молчание, тишину и раздирающее чувство, что просторная комната была предназначена для нее одной. Без быстрых, уверенных шагов мужчины, эхо которых отдавалось бы от этих стен, без звучания его низкого голоса, без тепла, которое шло от его тела, когда он лежал рядом с ней ночью в кровати, – без всего этого ее жилище было похоже на могилу, а сама она – на разлагающуюся мумию, служившую лишь еще одним напоминанием о том счастье, которое было у нее в прошлом.
С недавних пор боль, которую она испытывала, совершая по городу свои прогулки, удвоилась. Близилось Рождество – самое тяжелое время в году для одиноких людей. Пятую авеню украшала праздничная иллюминация. Тротуары кишели множеством людей, устремившихся к магазинам в поисках подарков к празднику. Санта-Клаусы звенели в свои колокольчики на углах улиц, а дети тянули мам к ярко освещенным витринам магазинов, чтобы полюбоваться на выставленные там разноцветные игрушки.
Сталкиваясь с торжеством праздника, который отмечали в узком семейном кругу, видя бурлящую радость детей, Лаура уходила со своей камерой в более темные уголки города, где люди влачили свое одинокое существование, не замечая того, что происходило вокруг. Но портреты бедных и бездомных людей, которые у нее тогда получались, тоже причиняли ей боль. Потому что каждый раз, глядя на них, она видела отражавшуюся в них и ее собственную пустоту. От этого ее сердце просто разрывалось на части.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments