Белое отребье - Джон Кинг Страница 56

Мистер Джеффрис скользнул взглядом по телу мистера Вебстера. Его мышцы напряжены, а мозг ясен, когда он оттягивает занавеску на несколько футов, чтобы замаскироваться от остальных пациентов этой секции. Вебстер пошевелился, его лицо вытянулось от рака, а остриженные волосы прилипли под кислородной маской. На первый взгляд его можно было принять за одного из тех паршивцев, которых привозят сюда на скорой, но его стрижка говорила все о его заболевании. На это были важные причины, но организация в больнице таких исходов, как этот, была опасным предприятием. Самообладание и воображение — это ключи к успеху. В случае, если мистера Джеффриса разоблачат, он не ждал от государства никакой поддержки. Он вполне отчетливо это понимал. Несколько секунд он видел в Вебстере того амбала в майке с буквами YSL, маленького бульдога, человека, который много лет назад напал на него в Сохо, непрерывную последовательность водителей такси и каких-то хулиганов, с которыми он был вынужден иметь дело все эти годы. Он видел скелета, который его оскорбил. Хотя Вебстеру он помогал по другим причинам, из-за болезни, которая медленно убивала его, и в этом не было его вины.

Мистер Джеффрис вынул шприц и вставил иглу в пузырек с жидкостью. Отодвинул поршень, наполнил сосуд. Поднял руку мужчины и нашел вену. Протер ее дезинфицирующей жидкостью. Мистер Джеффрис отдернул иглу и снова вложил свой антикварный шприц в замшевый футляр. Он не побеспокоился завязать его шнуром. Спешно положил сверток в карман и расслабился. Теперь он был в безопасности. Волшебное зелье текло по венам мистера Вебстера, а сердце помогало этому, постепенно умирая само по себе. Скоро этот несчастный будет покоиться в мире. Он испытывал профессиональное удовлетворение от достигнутой цели и еще мириады других эмоций. Он помогал дружественному человеческому существу избежать страданий его положения.

Если теперь его призвали бы к ответу, мистер Джеффрис сказал бы, что услышал крики пациента и поспешил к нему на помощь. Он никогда не бывал в такой ситуации, но был уверен, что его не разоблачат. Было бы курьезно придавать значение таким вещам, но в данный момент дела обстояли именно так. Глаза Вебстера открылись, и мистер Джеффрис наклонился, чтобы удобно устроить умирающего человека.

У него заняло несколько секунд, чтобы осознать, где он находится, и мистер Джеффрис незамедлительно приободрил его, сказав, что все в порядке. На лице пациента в течение нескольких минут отразилась гамма чувств, выражающих неуверенность, вероятно, даже страх. Мистер Джеффрис нагнулся над ним и мягко зашептал ему в ухо, направляя его чувства в нужное русло. Хорошо сказанное сообщение всегда находит почву, будь его получатель в сознании или нет. Даже его разговоры с людьми, находящимися в коме, доходили до них. По крайней мере, он на это надеялся. Он держал руку Вебстера в своей собственной руке. Говорил с ним сквозь его предсмертные ощущения.

Его клиенты уходили прочь, а мистер Джеффрис помогал создавать вечность, в которую отправлял души на отдых. Он верил в то, что Человек сотворил свои собственные рай и ад на земле, и поэтому жизнь после смерти тоже могла быть создана. Он просто протягивал руку помощи. Вебстер изо всех сил пытался сесть, но был для этого слишком слаб. Мистер Джеффрис оставался вместе с ним, пока тот не отправился в вечное царство, со слезами на глазах нянчился с этим тяжело больным человеком в финальные секунды его жизни, мягко говорил, вдыхая серу из его уха, и пытался сопротивляться мерзкому запаху, преданный своей миссии. Он знал, что жизнь Вебстера была отравлена болью и страданиями, и чувствовал себя как человек, который сидит с умирающим.

Вскоре биение сердца больного прекратилось, и его не стало. Мистер Джеффрис оставался с мертвым человеком, которому помог за такое короткое время, нежно уложил его голову на подушку. На мгновение дотронулся до его головы и был готов уйти. Смерть так же важна, как и жизнь, и у него была привилегия присутствовать при этом событии. Для мистера Джеффриса это было тяжело, огромное напряжение, которое натягивало все нервы его существа, но он знал, что его работа давала результат, и закаливал себя, отстранялся ото всей подразумевающейся печали и тоски. Решение должно быть принято, и он должен так поступить, а затем довести дело до конца. Он не испытывал сожалений. Вебстер был бы благодарен ему за эту помощь. Он знал это как факт.

Джеффрис посмотрел на шкафчик рядом с кроватью Вебстера и, в конце концов, выудил из этого бардака пакет с мятными леденцами. Он уронил пакет в карман, встал и обошел вокруг кровати, поправляя занавеску и задергивая ее так, как она и была. Посмотрел на силуэты остальных пациентов и увидел, что никто не пошевелился. Выглянул в холл и, убедившись, что там было пустынно, быстро двинулся к запасному выходу, через который он входил, затем пересек маленький скверик из кирпича и стекла. В течение каких-то секунд он уже как ни в чем не бывало прогуливался по коридорам, которые так хорошо знал. Теперь он был в безопасности и решил перед возвращением в офис совершить долгую прогулку. После выброса адреналина в кровь ему нужно было поупражняться, чтобы прийти в норму. Мистер Джеффрис знал, что перевозбуждение не может исчезнуть быстро, но движение поставит все на свои места. Он в любой момент мог притвориться полностью расслабленным, но внутри был взволнован. Для такой важной минуты офис слишком мал.

И мистер Джеффрис отправился на прогулку. Если бы он захотел, мог бы гулять часами и идти в никуда. Он шел вперед, и размахивал руками вперед и назад, и поворачивал шеей из стороны в сторону. В конце концов он вынул из кармана мятные леденцы и положил один к себе в рот. Они были покрыты какой-то пудрой и на вкус показались отвратительными. Печальный талисман, но он все же мог добавить его в свою коллекцию. Эти предметы были его причудой, привычка собирать талисманы появилась у него много лет назад, вместе с ногтем девушки, которую он подобрал на входе в магазин. Никто не знал значения предметов, которые он коллекционировал, и он был единственным человеком, который когда-либо видел их все вместе. Пройдут еще годы до того, пока он решит поделиться своим секретом. Расскажет кому-то о своей хорошей работе, о страдающих людях, которым помог обрести свободу.

Пусть с оттенком сентиментализма, но эти предметы имели практическую цель. Они служили как напоминания о том добром, что он сделал, и вдохновляли его каждый раз, когда он падал духом под грузом своей ответственности. На всех предметах лежал отпечаток врожденной несостоятельности, но, несмотря на это, он все же их собирал. Однако не хранил их в своей квартире. Он инвестировал средства в перестройку склада на южной стороне Темзы, простаивающую свечную фабрику с видом на реку, и там хранил свои талисманы. Ворота и охранники защищали здание от местного населения, и он почти мог видеть из окна свою квартиру на северном берегу. Теперь это превратилось в маленький музей, галерею типажей. Джеффрис разместил эти предметы в стеклянные сосуды, наплевав на всякое уважение к отбывшим в мир иной душам.

Это была однообразная коллекция, поскольку эти вещи сами по себе были обыденными, но тот факт, что они обозначали каждый отдельный смертельный исход, придавал им ценности. Это было личной частью работы, которую он делал, и не имело касательства к его клиентам. Куски бижутерии. Маленькие фрагменты одежды. Зубные щетки. Очки. Даже локоны волос. Все это олицетворяло акты милосердия, его собственную жертвенность. Иногда было трудно достать опознавательный знак, волосы с мертвого человека, но эти вещи позволяли реализоваться его воображению. Процесс зачистки сам по себе был честным актом. Инъекция в больнице. Инъекция, авария или факт удушения в собственном доме. Но задачи повторялись, и поскольку ему надо было оставаться начеку, нужно было упражнять мозги. Разумному человеку требуется стимуляция.