Ящик Пандоры. Книги 3 - 4 - Элизабет Гейдж Страница 56

Впрочем, в правительственных и светских кругах ни для кого не было секретом, что у Дианы возникли какие-то серьезные жизненные проблемы. Ее увлечение алкоголем было общеизвестно. За последние два года его многие замечали. Все знали неуравновешенность ее характера, которой способствовало пагубное пристрастие. Но чтобы прятаться в Палм Спрингс? Кое-кто выражал свое удивление по этому поводу. Когда же поползли слухи о том, что неприятности возникли на сексуальной почве, и не просто на сексуальной, а на «запретно-сексуальной» почве, то тут уж удивляться пришлось почти всем.

Гетеросексуальность Дианы и ее верность Хэлу не подвергались сомнениям даже в кругу отъявленных сплетников.

В семье было достигнуто негласное соглашение о том, что после инаугурации Хэла, возможно следующей весной, Диана разведется с ним и уедет в Рино. Мотивы можно будет выдвинуть вполне приличные, типа «не сошлись характерами» или что-нибудь еще более невинное. Это проблемы не составит.

Развод, конечно, был не самым удачным решением семейного вопроса для Хэла на той ступени карьеры, куда он попал в итоге выборов. Однако в общественном сознании в отношении женщин и мужчин уже давно и прочно сложился двойной стандарт. Это могло послужить выгоде Хэла. Хотя было общеизвестно, что Хэл – страстная натура и замечен во множестве более или менее значительных «делишек», ни у кого и мысли не появлялось упрекать его. Слух же о том, что Диана оказалась неверна своему «очаровательному принцу», не прошел бы для нее без последствий. В этом и заключался пресловутый двойной стандарт. А если еще подтвердились бы ее запретные сексуальные наклонности, это бы только подлило масла в огонь. Диана в этом случае исчезла бы из жизни Хэла легко и просто, нисколько не задев его политическую репутацию.

Конечно, если Хэл впоследствии вздумает «замахнуться» на пост президента, уладить сложности, связанные с шумным разводом, будет гораздо проблематичнее. Но Тесс надеялась, что если сейчас удастся представить Хэла в роли «невинной овечки», тем меньше сложностей будет потом. Для этой цели она задумала в перспективе использовать на полную катушку свое влияние на средства массовой информации.

В конце концов, Хэл был человеком судьбы. Ни обвинения Боуза, ни развод с Дианой, ни козни будущих противников не остановят его на пути к ожидавшим его впереди новым победам и триумфам.

Это был радостный вечер для Хэла. Тем более радостным он был для Тесс.

Прежде чем спуститься вниз и присоединиться к Хэлу она решила совершить небольшую прогулку по всему верхнему этажу здания. Она относительно недавно стала сюда вхожа, поэтому еще не совсем хорошо познакомились с особняком Ланкастеров. Поэтому пошла куда глаза глядят.

Через несколько минут Тесс оказалась у просторного кабинета, который домашние до сих пор называли «игровой комнатой» в память о днях детства Хэла и Сибил. В те розовые времена дети Ланкастеров веселились здесь, как свойственно веселиться всем детям. До сих пор сохранилась коробка с шашками, в которые любил играть Хэл в нежном возрасте.

В комнате никого не было. Тесс вошла и прикрыла за собой дверь. Ее внимание сразу привлекла знаменитая фотография Хэла в купальном костюме, висевшая на стене над камином. Сибил увеличила этот снимок до размеров человеческого роста, если не больше. Фотография высотой футов в семь была заключена в красивую, выполненную на заказ рамку. Этот портрет очень любили родители и Сибил. Она называла фотографию своей «реликвией», а повесила ее в кабинете, поскольку считала эту комнату «своей» и постоянно торчала в ней в те периоды, когда ее отпускали из лечебницы домой.

Тесс стояла у двери и неотрывно смотрела на фотографию. Это был притягательный снимок. На нем лицо и тело Хэла казались неправдоподобно юными. Тут была какая-то двусмысленность. С одной стороны, Хэл выглядел на снимке почти мальчиком. С другой стороны, в его взгляде и выражении лица была какая-то взрослая чувственность, какая-то особая «изюминка», которую трудно было определить словами, но которую Тесс обожала в нем страстно с самого начала их знакомства, уж не говоря о том времени, когда она стала его любовницей.

Глядя на фотографию, она подумала, что было бы неплохо сделать для себя ее копию. Она очень хотела бы иметь такой снимок в своей роскошной квартире. Загадочная улыбка Хэла будет всегда с нею, станет сопровождать ее по жизни, озаряя ярким светом.

Она стояла, прислонившись плечом к книжному шкафу, и все думала о фотографии, когда вдруг увидела струйку дыма, поднявшуюся над спинкой мягкого дивана, повернутого к камину, в ореоле его света.

Тесс медленно двинулась маленькими шажками, ожидая того момента, когда она сможет заглянуть за спинку дивана и увидеть, кто там расположился.

Скоро представилась такая возможность.

На диване лежала, поджав под себя ноги, словно маленькая девочка, Сибил Ланкастер. В ее руке дымилась забытая сигарета. Сибил неотрывно, как и Тесс, смотрела на фотографию Хэла. Поза ее удивительно напоминала позу ребенка во чреве матери. Несмотря на то, что на ней было облегающее вечернее платье, подчеркивающее прекрасный цвет лица и белокурые волосы, она напоминала изможденного беспризорного ребенка, слишком маленькая на огромном пространстве кожаного дивана.

– Сибил! – радостно воскликнула и приветливо улыбнулась Тесс. – Вот так встреча! А я все спрашивала себя: куда это ты запропастилась? Исчезла в самом начале вечера. Захотелось побыть одной немного? Не стану тебя упрекать, поскольку сама хочу того же.

Сибил никак не отреагировала на это дружелюбное приветствие. Глаза ее, в которых была, казалось, одна пустота, все так же, не отрываясь, смотрели на фотографию, висевшую над камином. Тесс стало сразу же как-то неуютно. До сих пор она еще ни разу не оставалась с Сибил наедине. Да и вообще они виделись-то всего раза два или три на семейных ужинах у Ланкастеров. Сибил спускалась к столу исключительно потому, что того требовала традиция. Но она не обращала никакого внимания на Тесс и почти сразу же исчезала.

Тесс, разумеется, уже знала, – от Хэла, – о том, что Сибил постоянно курсирует между домом и лечебницей и что она очень больна. Ее интуиция подсказала ей, что Сибил – это своего рода препятствие на пути к Хэлу. И довольно серьезное. Насколько ей было известно, Сибил никогда особенно не жаловала Диану. К Тесс она, похоже, испытывала еще менее теплые чувства.

Тесс была в общении с Сибил безупречно вежлива и предупредительна. Пыталась даже напустить на себя покровительственный вид «старшей сестры», чтобы хоть этим снискать к себе дружелюбное расположение. Все без тени успеха. Сибил была холодна, держала дистанцию и смотрела на Тесс так, как будто знала всю ее подноготную. Слава Богу, что такие встречи у Тесс случались исключительно редко. По крайней мере, до сих пор. Тесс рассматривала Сибил как одну из самых сильных своих соперниц и очень скоро решила избегать ее по возможности. Поэтому сейчас она чувствовала себя довольно некомфортно и лихорадочно изобретала удобный предлог для того, чтобы уйти из комнаты и оставить Сибил в покое.