Дорога-Мандала - Масако Бандо Страница 55

Впереди, там, где зеленели похожие на вход в пещеру своды Дороги-Мандала, послышались слабый свист и звон. Асафуми шепнул Рэнтаро:

— Сюда кто-то идёт!

Рэнтаро недоумённо посмотрел на него, но, прислушавшись, согласно кивнул:

— Нам лучше спрятаться.

Асафуми не хотелось предстать перед людьми в одном полотенце вокруг бёдер, а после давешнего нападения дикарей неизвестно было, с кем придётся столкнуться, этому он не стал возражать. Оба поспешно укрылись обочины в тени деревьев.

Свист и звон. Звуки, напоминавшие музыку синтоистского празднества, зазвучали громче. Это была бессвязная мелодия, напоминавшая напевы уличных зазывал. Рэнтаро и Асафуми прятались за деревьями, сжимая в руках дубинки, пока наконец не увидели удивительное шествие.

Мужчина в оборванной одежде со свисавшими во множестве виниловыми завязками, женщина, одетая в мешковину с прорезью для головы и с беспорядочно торчавшими, как бамбуковая метёлка, волосами, огромный мужчина двухметрового роста, тащивший деревянную тележку с горой наваленного на неё тряпья, карлик, игравший на дудке, сделанной из металлической трубки, человек, весь покрытый паршой и похожий на ком грязи, однорукая женщина, бившая единственной рукой по болтавшейся у неё на груди крышке от кастрюли. Пожилой мужчина с привязанным к спине рыжим зайцем шёл, ворча что-то себе под нос. Женщина с шишкой на лбу стучала веткой по бамбуковой трубке. Седой мужчина с мертвенно-бледной кожей. Согнувшаяся в три погибели женщина. Человек, чьё тело заросло густой, как у зверя, шерстью. Мужчины и женщины. Молодые и старые.

Асафуми и Рэнтаро в изумлении наблюдали за этим зрелищем.

Около двадцати человек вялой поступью шествовали мимо. Как шум речного потока, то там, то здесь слышались голоса. Смешиваясь со звуками самодельных инструментов, они далеко разносились по дороге.

Асафуми с Рэнтаро, спрятавшись в тени деревьев, молились о том, чтобы эта странная процессия поскорее прошла мимо, но неожиданно из толпы выскочила чёрная собака. Собака была о двух головах. Оскалив обе пасти, собака неистово залаяла на деревья, за которыми укрылись Асафуми с Рэнтаро. Процессия остановилась.

— Там кто-то есть! — закричал мужчина с болтавшимся и выступавшим из-под одежды дряблым пенисом.

Люди неотрывно смотрели на дерево, за которым прятались Асафуми с Рэнтаро. Асафуми весь покрылся испариной. Рэнтаро же выглянул из-за укрытия и попросил:

— Простите, нельзя ли убрать эту странную собаку?

Толпа зашумела, вперёд вышла девочка лет двенадцати-тринадцати. У неё были курчавые волосы и круглое лицо. В огромных глазах светилось любопытство. Как и почти все участники процессии, она была босонога. Мешковатая и великоватая для неё одежда была подпоясана лозой. Девочка подошла к двуглавой собаке и похлопала её по загривку Собака, всё ещё рыча, затихла. Рэнтаро вышел из-за дерева и, поклонившись, спросил с улыбкой:

— Куда это вы все направляетесь?

— Куда идём? — переспросила женщина в мешковине и рассмеялась, обведя взглядом товарищей.

Остальные тоже разразились смехом. Голоса были невыразительные — какие-то блёклые, словно смеялись мертвецы. Карлик заиграл на дудке, будто силясь оживить этот смех. Однорукая женщина ударила палкой по железной крышке — «бом-бом!»

— Вы-то откуда взялись? — спросило юное существо, завёрнутое в многочисленные связанные между собой разноцветные тряпки.

Черты лица у существа были правильные, волосы собраны на затылке, но определить, женщина это или мужчина, было невозможно.

— Из Тибаси, — по-прежнему любезно ответил Рэнтаро.

Невозмутимость Рэнтаро немного успокоила Асафуми, и он робко вышел из-за дерева. Во всяком случае, представ перед этой странной процессией, он не слишком стыдился своего внешнего вида.

— Тибаси — это где? — переспросило юное существо.

Решив, что эти странные люди, видимо, пришли из другой префектуры, Рэнтаро объяснил:

— Это поблизости от города Тояма.

— Тояма, говоришь… Не знаю такого города, — пробормотало юное существо.

Остальные тоже зашумели: «Где это?»

Во время путешествий по Малайе Рэнтаро доводилось видеть огромные цветы величиной с циновку, и покойников, раскачивавшихся на верхушках деревьев в джунглях, и шествия индуистов, рассыпавших цветы. Он привык к удивительным зрелищам и не был особенно шокирован этим странным шествием, но то, что люди, находящиеся у подножия гор Татэяма не слышали ни о Тояме, ни о Тибаси, его поразило.

— Раз вы не слышали о Тояме, откуда же вы пришли?! — невольно воскликнул Рэнтаро.

— Я слышала, — раздался голос из телеги, которую тащил рослый мужчина.

Ворох тряпья зашевелился и из него показалась голова. Видны были только глаза и нос, остальное было замотано грязной тряпкой, тело было полностью закутано в серое шерстяное одеяло.

— Когда-то давно я слышала о Тояме, — проговорил ворох тряпья.

Судя по морщинам вокруг глаз и по голосу, это была очень старая женщина. Рэнтаро пристально смотрел в слоноподобные глаза, видневшиеся из-под тряпок. Старуха тоже подозрительно глядела на Рэнтаро. Рэнтаро занервничал, ему показалось, что он где-то уже встречался с ней, и в то же время она была ему совершенно не знакома. Он пытался отыскать источник своего внутреннего беспокойства, заглядывая в глаза старухи, но нити памяти ускользали от него.

— Правда, бабушка? — послышались вопросительные голоса.

Старуха кивнула головой.

— Давным-давно, — словно перекатывая во рту слово «давно», ответила старуха. Рэнтаро, сдерживая охватившее его беспокойство, решительно возразил:

— Речь не о стародавних временах. Тояма большой город, он и сейчас существует.

— Не осталось ни больших, ни малых городов, — раздался голос из толпы.

Это сказал старик, тащивший на спине рыжего зайца. Старик был совершенно лыс, а щёки его лоснились от жира. В его лице чувствовалась враждебность ко всему на свете, он с ненавистью смотрел на Рэнтаро.

— И твоего города тоже больше нет!

— Но почему?!

Повысив голос и перекрывая лепет Рэнтаро, старик сказал:

— Беда, стряслась беда!

Рэнтаро вздрогнул.

Он заметил изменение климата и подумал о новой бомбе. Не продолжается ли война? Возможно, тогда он оказался прав. Но всё-таки, не веря самому себе, Рэнтаро снова спросил: