Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Генри Воллам Мортон Страница 55

Будь у меня время основательно заняться этими изысканиями, я наверняка бы обнаружил, что за последние двадцать-тридцать лет девочек в Глостере рождается гораздо больше, чем мальчиков: я бы сказал, на каждого родившегося мальчика приходится по шесть будущих невест. Городские власти, к которым я обратился за подтверждением своих догадок, подошли к делу формально и объяснили подобный демографический перекос влиянием местной спичечной фабрики.

Большинство соборных городов, которые встретились на моем пути (я говорю, например, о Винчестере, Эксетере, Уэллсе), являются в некотором смысле придатком к знаменитым историческим зданиям — они ютятся в тени кафедральных соборов, как старые леди под своими зонтиками. Глостер представляет собой счастливое исключение из этого списка. В отличие от других старинных городов, чьи улицы на протяжении столетий служили подмостками для исторических событий, Глостер не торопится в отставку. Этот город — в силу географических и иных причин (которые не подлежат рассмотрению в рамках данного повествования) — никогда не испытывал недостатка в жизненной силе и энергии. Собственно, подобное положение вещей сохранялось с тех самых пор, как в 47 году воины римского Второго легиона основали Глостер. Он представляет собой нечто большее, чем просто великий собор, дремлющий в тени вековых вязов. Глостер — это сочетание древнеримского, саксонского и средневекового города, некий конгломерат, который умудрился проложить себе дорогу в промышленную эру и не растерять вклада предыдущих эпох.

Глостер — помимо того, что это соборный центр, — является также фабричным городом; столицей графства, в которой никого не удивишь возом с капустными кочанами; курортом (ведь при желании вы можете попить лечебную глостерскую водичку) и в конце концов городом-портом. Многим ли известно, что Глостер вполне преуспевает в последней ипостаси? А ведь это действительно портовый город, причем самый «сухопутный», то есть наиболее удаленный от морских просторов.

Это открытие приходит к вам удивительным и весьма неожиданным путем.

Представьте, что вы стоите возле собора и видите проходящего мимо человека в форменных синих брюках и моряцкой шапочке. Первая ваша мысль: наверное, его корабль потерпел крушение на Северне, или же моряк проводит отпуск в родных краях. Но тут из-за угла появляются еще трое или четверо мужчин в морской форме! И как поступит к такой ситуации человек, при условии, что он впервые приехал в Глостер и к тому же, как и все путешественники, не лишен любознательности? Правильно, вы последуете за моряками… И они приведут вас совсем в другую часть города — в Глостерский порт, где за высокими мельницами и элеваторами для подачи зерна стоят на якоре грузовые суда.

К вашему огромному удивлению вдруг выяснится, что Глостер — это самый настоящий маленький Ливерпуль, каким-то чудом перенесшийся в Центральную Англию. Вы обнаружите непременные составляющие морского порта: ремонтный док, плавучие элеваторы, склады с лесом и вагонетки с углем — и все аккуратно спрятано в просторном эстуарии Северна.

От верфей убегает железнодорожная ветка, и не одна… а пронзительный скрип подъемного крана странным образом смешивается с перезвоном соборных колоколов…

Чем меня больше всего порадовал Глостер, так это своей гостиницей — по сути, я остановился на средневековом постоялом дворе. Проживание в таком месте оказалось для меня (да, полагаю, и не только для меня) совершенно новым и неожиданным жизненным опытом. В 1327 году Эдуард II был убит в Глостере. Похоронили его тут же, в местном соборе, и немедленно к гробнице бывшего короля потянулся неиссякаемый поток пилигримов. Трагедия английского монарха обернулась источником благоденствия для города: здесь выросли новые постоялые дворы, некоторые из них и до сих пор обслуживают путешественников.

Гостиница, в которой я пишу эти строки, представляет собой двухэтажную постройку с мощеным двориком. Вход во двор выполнен в виде огромной арки — ее гигантские размеры позволяли пропускать не только крытые носилки, в которых раньше разъезжали благочестивые дамы, но и большие кареты и даже целые кавалькады. Каменная лестница ведет на дубовую галерею, которая тянется вкруговую вдоль всего второго этажа. Двери гостиничных номеров выходят на эту галерею, что создает дополнительные удобства. Проснувшись поутру, я мог выглянуть на галерею и, перегнувшись через перила, наблюдать за всем, что делается в гостинице. Это так интересно. Вы и не представляете, сколько всего можно увидеть, заняв место на таком наблюдательном посту.

На моих глазах вновь прибывшие постояльцы въезжают во двор и заказывают себе номера. Озабоченные горничные снуют по всей галерее, а внизу во дворе выстроилась целая батарея башмаков, ожидающих очереди на чистку. Я вижу официантов с подносами; они вынуждены бегать туда-сюда, и все потому, что при строительстве гостиницы хозяева поместили кухню в одном конце двора, а столовую — в другом. За минувшие шестьсот лет ничего не изменилось, и по сей день даже в самые лютые морозы каждое яйцо, каждый ломтик ветчины к завтраку приходится нести по снегу через весь двор. Да, официантам не позавидуешь! Но они не жалуются, ведь англичане так консервативны. Да здравствуют традиции! Полагаю, все шесть столетий жильцы этого постоялого двора вот так же стояли, свесившись через перила, и наблюдали одну и ту же картину — прибытия, отъезды, чистка, выколачивание пыли и, конечно же, еда..

Любопытно, когда была установлена взаимосвязь между опрятностью человека и его благочестием — уж, наверное, не в Средние века! Во всяком случае, на всю нашу гостиницу имелось всего две ванны, и каждое утро горничная взывала ко мне строгим голосом старшины:

— Джентльмен желает принять ванну прямо сейчас?

И приходилось бежать через всю галерею, чтобы занять свое место в конце очереди.

Посещение Глостерского собора повергает любого человека в трепетное состояние, которое запоминается надолго. Притихший, я стоял под сводами собора и взирал на уходящие ввысь колонны нефа. Да, наши предки умели строить: высота, пропорции — все идеально выверено и порождает непередаваемое ощущение естественной силы.

Здесь, на хорах собора, покоится прах Эдуарда II. Его гробница под расшитым пологом в Средние века стала местом паломничества многочисленных пилигримов. Их богатые пожертвования позволили монахам перестроить и церковь, и монастырь. Крытые аркады Глостера заслуживают отдельного упоминания как совершенно уникальное явление среди подобных сооружений в Англии. Их изящные веерные своды являют собой истинное чудо в камне.

Вечернее возвращение в гостиницу обернулось длительной прогулкой по улицам Глостера: я восхищался строгой римской планировкой города, в какой-то момент заблудился в Глеве [43], затем оказался в средневековом Глостере. Уже на подходе к гостинице я услышал звуки музыки, доносившиеся, как мне показалось, прямо из-под земли. Озадаченный, я свернул в знакомый двор и направился к уходящим вниз каменным ступенькам. Над ними светилась надпись «Пристанище монахов». Спустившись по лестнице, я очутился в холодном, пыльном подвале, который наверняка бы понравился какому-нибудь предприимчивому жителю Монмартра.