Ангел Света - Джойс Кэрол Оутс Страница 54

— Красивая девушка, — говорит мистер Мартене, — красивые блестящие глаза, и зубы тоже — я особенно заметил зубы, белые, как жемчуг, и влажные… хищница. Поздравляю.

Три тридцать. Точнее, три тридцать две. У Мори пересохло во рту; с трудом дыша, он смотрит на стрелки и сначала даже не может понять, который час.

Громкие голоса, смех. Трещат петарды. Дети — племянники и племянницы Мартенсов или друзья племянников и племянниц — носятся как угорелые. Вниз — на пляж, вверх — к дому. Крики. Визг. Взрослые сидят на проросшей сорняками, выложенной плитами террасе, потягивают напитки и беседуют об инспекционном совете округа (который, насколько понимает Мори, насквозь прогнил) и необходимости твердо соблюдать границы зон. О том, что скоро непременно сделают разворот у бензоколонки «Сокони ойл». О болезни — по — видимому, раке — у общего знакомого, имени которого Мори никогда прежде не слыхал.

Мори медленно спускается на пляж, со стаканом в руке. Лед в нем почти растаял.

Птица с дивным оперением, златокрылая, но золото такое светлое, такое бледное, что перья кажутся серебряными. Прилетела к нему. На его плечо… Существо из мечты. А эти глаза. Взгляд их пронзает тебя насквозь, так что теряешь почву под ногами.

«Хищница», — сказал мистер Мартене со своим хриплым смешком. Похлопав беднягу Мори по плечу.

Мистер Мартене раздобрел фунтов на двадцать с тех пор, как Мори последний раз видел его. Слишком много пьет, слишком много ест, а когда говорит, весь наливается странной неудовлетворенностью — буквально видишь, как пот каплями выступает на его бледном дряблом лице.

— Девушка прелестная, вполне серьезно, — говорит мистер Мартене. — Повтори-ка, когда свадьба? Поздравляю тебя.

И подмигивает — одновременно застенчиво и озорно. Словно красота — это что-то слегка непристойное и в мужском обществе должно прохаживаться на сей счет.

— Вот если б Ник мог… Но он так разбрасывается… Ты знаком с Амандой?.. Она работает у Солтонстолла, в Бостоне. Потом была та девушка из Шерманов — она нравилась нам с женой, и нам было жаль ее… ты же знаешь Ника. Ну, а теперь вот Джун… Он познакомил тебя с Джун?

— Да, — говорит Мори.

— Преподает в квакерской школе, славная девушка, тоже из хорошей семьи, — откровенно говорит мистер Мартене, отправляя в рот пригоршню земляных орехов. — Только, понимаешь, я не думаю, чтобы у нее хватило сил на Ника. Я хочу сказать, на то, чтобы управлять им. Не пасовать перед ним. Ему нужна именно такая женщина…

На горизонте появляются облака, растут. Сгущаются и как бы сталкиваются. Солнце по-зимнему тускнеет; кто-то на террасе восклицает, что упала капля дождя.

— Да нет, не может быть.

— Дождя не будет.

— А по радио говорили…

— Дождь, грозы? Предупреждали, чтобы лодки не выходили в море?

Мистер Мартене уводит Мори, явно намереваясь что-то ему показать. Мори не противится. В голове у него пусто, ноги как ватные. Прелестная серебристо-золотая птица, перья с отливом, так грациозна в извивах полета… А на пальце — его кольцо, вернее, бабушки Хэллек. («Очень красивое кольцо», — тихо произнесла Изабелла. Слегка нагнулась и поцеловала его. Волосы у нее качнулись, да, качнулись и задели его лицо, стояла тишина и звучала музыка, и все было не очень реально, хотя происходило на самом деле и Изабелла де Бенавенте стала невестой Мори Хэллека. Глаза его наполнились слезами, пальцы задрожали. Он женится. Он любит и любим, и он женится. Все казалось ему не очень реальным, хотя вроде бы все именно так и произошло — несколько месяцев тому назад.)

— Ему нужна такая женщина, чтобы не тушевалась перед ним, — говорит мистер Мартене.

Мори, которому очень нравится Джун Пенрик, возражает:

— Но, по-моему, Джун достаточно сильная… По-моему, Ник и Джун вполне подходят друг другу.

— Ты так считаешь? — говорит мистер Мартене.

И уводит его, чтобы показать, как он подновил коттедж сзади. (Мори приставляет руку к глазам — вдруг ярко проглянуло солнце — и смотрит вниз, на пляж. Дети, несколько человек загорают. Бежит собака. А их нигде не видно. Сколько же времени? Без десяти четыре.)

Он мучительно глотает слюну. В горле — вкус песка, гравия. Где его стакан с питьем? Должно быть, он куда-то его поставил.

— А Ник признался тебе — насчет Джун? — спрашивает мистер Мартене.

— Что значит «признался»? — спрашивает Мори.

— Я хочу сказать… ну, ты же понимаешь… говорил он с тобой откровенно… о своих планах или о ее планах… намерены ли они… это у них серьезно? — говорит мистер Мартене. — Я не имею в виду, есть ли у них… ну… словом, ты понимаешь…

И голос его замирает. По-видимому, он слегка смущен.

— Ник с большим уважением относится к Джун, — говорит Мори. Еще один — последний — взгляд через плечо. Пляж, скалы, серо-зеленые волны, с грохотом разбивающиеся о берег, тысячи сверкающих бликов, которые словно ножом режут глаза. Они пошли влево, на север, после обеда. По настоянию Мори. По его молчаливому настоянию. (Он сказал Изабелле, когда они ехали сюда: «Пожалуйста, не обращай внимания на манеру поведения Ника — он иногда бывает слишком самоуверенным, слишком прямолинейным. В школе из-за этого у него было немало врагов. Но есть у него и друзья, верные друзья. И ты знаешь, каким другом он был мне. Просто игнорируй его сарказм, если он будет саркастичен, не обижайся на его подтрунивания и постарайся найти возможность поговорить с ним наедине… Он совсем другой, когда один. Когда не старается произвести впечатление на аудиторию»…)

— Значит, «относится с уважением», — сухо произносит мистер Мартене, — ну еще бы. Ведь как-никак это Пенрики… Да и сама Джун… Она приедет сегодня попозже — Ник не говорил? Вам вчетвером следовало бы… Было бы так славно…

Мистер Мартене умолкает. Он резко проводит сгибом голой руки по потному лицу, словно его вдруг осенило — или бедняге Мори только так кажется? — что его сын и невеста Мори слишком долго гуляют.

По счастью, мистера Мартенса и Мори отвлекает взрыв петард — мистер Мартене едва не наступил на них сандалией-и дети, с хохотом разбегающиеся в разные стороны по жесткой траве; мистер Мартене в бешенстве кричит на них:

— Убирайтесь к черту отсюда! Ах вы паршивцы! Да как вы смеете! Чем вы тут занимаетесь! — И, обращаясь к Мори, убежденно произносит с возмущенной, усталой улыбкой: — Они нынче избалованы до безобразия. Детки моей сестры. Куда хуже, чем был Ник в их возрасте. А вон там их целая банда — в том доме с черепичной крышей, видишь?.. На пляже у нас с каждым годом становится все хуже.