Жмых. Роман - Наталья Елизарова Страница 53

…С этого дня сеньор Ламберти полюбил ежедневные верховые прогулки. Он разузнал, в какие часы девушка с корзиной белья приходит к ручью, и аккуратно в это же самое время стал её там поджидать. Бьянка с привычной ей дерзостью зубоскалила с богатым кабальеро ^[114], а когда щедрая рука поклонника обрушила на её голову золотой дождь, без стеснения принимала подарки, не забывая оповестить об этом весь посёлок. «Купить пытается, старый хрыч… А я беру… Что я, дура, чтобы отказываться?.. У него деньжищ столько, что на дюжину таких как я хватит, и ещё останется… — разглагольствовала она, демонстрируя соседкам то новое платье, то серьги. — Только вот зря облизывается, ничего у него со мной не выгорит… На кой он мне сдался, образина?».

Насчёт «ничего не выгорит», Бьянка, скорее всего, лукавила. Когда девушке предложили на плантации сеньора Ламберти работу горничной, только ленивый не посудачил об этом. «Можно подумать, её туда взяли за красивые глаза…» — язвили местные сплетницы. Но, как говорится, свечку никто не держал, и, возможно, ходившие толки, это всего лишь наговоры злых и завистливых людей…

…А потом Бьянка с как-то оголтелой отчаянностью влюбилась в сына Лукаша и незамедлительно ушла с фазенды дона Аугусто. В этом спонтанном, скоропалительном решении была вся Бьянка Маседо: явилась — когда вздумалось, ушла — когда надоело… Рассказывали, старый Ламберти и кричал, и ногами топал, и застрелить неблагодарную пассию грозился. Но гнев отвергнутого поклонника только веселил девушку. Когда же дон Аугусто, в припадке стариковской вспыльчивости, потребовал назад все свои презенты, Бьянка сгребла в кучу подаренные ей побрякушки и швырнула хозяину в лицо. А потом ещё, порывисто стянув через голову платье, запустила им в старика… То как она в одном исподнем промаршировала через всю плантацию Ламберти, видела не только многочисленная прислуга, но и сын дона Августо, Отавио, приехавший навестить отца из Рио. Стоит ли говорить, что число воздыхателей Бьянки в почтенном семействе тут же прибавилось?.. С тем же пылом, с каким в своё время дон Аугусто полюбил ежедневные прогулки верхом, его сын вдруг всем сердцем прикипел к кофейному бизнесу. Если раньше молодой аристократ больше, чем на пару дней никогда не задерживался в имении, то после того, как увидел Бьянку, загостился на целый месяц, и, главное, с небывалым доселе рвением начал интересоваться производством: выезжать на поля, осматривать склады, наблюдать за работой подёнщиков… Ах, Бьянка, Бьянка… она определённо могла стать сеньорой… Но эта странная особа отличалась поразительной непрактичностью.

…«Жозиас, любовь моя!»…

…Поговаривали, что в моё отсутствие господа с соседней фазенды под предлогом визита вежливости специально наведывались на мою плантацию, чтобы поглазеть на своего счастливого соперника… А потом произошли все эти трагические события: бунт, пожар и смерть дона Аугусто. Один только бог знает, какая кровавая драма разыгралась в этих краях!.. У меня не было никакого желания разматывать весь этот дьявольский клубок страстей, но, когда я, приехав в Сантос, уткнулась носом прямиком в пепелище, меня точно за руку схватили и, не спросив согласия, затянули в чужую историю.

История продолжилась сразу же после ареста бунтовщиков, когда Бьянке вздумалось отправиться в Рио-де-Жанейро, куда солдаты увезли её возлюбленного, правду искать. Без ложной скромности эта девица заявилась ко мне и попросила денег на дорогу. Её наивность меня позабавила.

— Ну, допустим, я дам тебе денег и даже не буду просить вернуть их назад, но что выйдет из твоей затеи? Ты не спасёшь Жозиаса одним только своим присутствием. Ему нужен адвокат. Очень хороший адвокат, Бьянка! А нанять его ты не сможешь, тебе это не по карману.

Она нахмурилась:

— И что же мне тогда делать, сеньора?

— Забыть этого юношу.

— Ну, уж нет! — она даже покраснела от злости. — Я никогда не забуду Жозиаса!

Прячась от солнца, мы стояли напротив друг друга под тенью гигантского фикуса. В пронзительных глазах Бьянки пенилось гневное штормовое море. Она смотрела на меня так, будто именно я была виновата во всех её бедах.

Её красота была слишком броской и подавляющей. В своей короткой облегающей тунике, подчёркивающей каждый изгиб тела, с распущенными по плечам волосами она напоминала величественную античную статую.

— На плантации много других мужчин. Ты красива. Можешь выбрать любого.

— Кроме Жозиаса, мне никто не нужен!

— Это ребячество.

— Вы так говорите, сеньора, потому что никогда никого не любили.

— Ты ошибаешься, Бьянка… впрочем, я не хочу это обсуждать.

В это время ко мне подошёл один из менсу и сказал, что в Сантос прибыли рабочие, которых я наняла для строительства нового дома. Я тут же дала понять девушке, что разговор окончен. Но не так-то просто было отмахнуться от неё.

— А много берёт за свою работу хороший адвокат?

— У тебя, моя милая, таких денег точно нет! И некогда не будет. И думать об этом забудь. Адвокаты не защищают бедных… Хотя… ты хорошенькая… возможно, тебе и удастся столковаться с ним по-свойски…

Возмущению женщины не было предела:

— Я не шлюха!.. Как только вам не совестно мне такое предлагать!.. Я не из таких, сеньора, понятно вам?! Не из таких!

С каждой минутой я чувствовала себя всё более озадаченной: несмотря на молодость, она производила впечатление весьма искушённой особы, да и ходившие про неё в посёлке слухи создавали ей определённую репутацию, и вдруг — прямо-таки княжеское чувство собственного достоинства. Что это: виртуозная игра на публику или эта девушка, действительно, была «не из таких»?

— Но ведь ты готова на всё, чтобы освободить из тюрьмы своего любимого?

— Я даже жизнью своей ради этого готова пожертвовать!

«Точно сицилийка!» — подумала я.

— Жертвовать жизнью не придётся. И в Рио ехать не надо. Отправляйся прямиком к сеньору Ламберти — это он упрятал за решётку Жозиаса — и проси о милости. Если он скажет в полиции, что не имеет претензий к твоему парню, его отпустят.

Бьянка взглянула на меня, как на умалишённую.

— Мне просить этого мерзавца?! Ни за что! Я скорее умру!

— Не кричи так, я оглохну… Тогда я, правда, не знаю, чем тебе помочь. Денег у тебя нет, на компромиссы ты идти не хочешь… А известно ли тебе, что твоего мальчишку могут повесить? Вооружённый мятеж, убийство белого господина… Ты думаешь, за это его по головке погладят?

— Жозиас никого не убивал! Старикашка сам полез в загон к мулам и там окочурился… Он был в стельку пьян…

— Ты уверена, что всё так и было?

— Конечно, уверена. Я всё это видела… В этот день я была фазенде дона Аугусто. Пришла, чтобы забрать расчёт — когда я уходила от него, он не дал мне ни сентаво… Все его подачки я вернула, бросила их в его противную рожу — пусть подавится! А вот жалованье он мне обязан выдать. Я весь год на него работала, он должен был мне заплатить!