Хранитель забытых вещей - Рут Хоган Страница 53

Бомбер рассмеялся.

– Бомбер, это не смешно! – взорвалась Юнис. – Это позор. Как кто-то может выделять на книжной полке место для этой несусветной чепухи? Миллионы людей тратят честным трудом заработанные деньги на такие экскременты! Это даже не качественные экскременты. Это отвратительные экскременты. И будто бы недостаточно того, что у Порши берут интервью на каждом долбаном ток-шоу, так еще и ходит очень настырный слух, что ее пригласили произнести речь в Хее ^[53] в этом году.

Бомбер захлопал в ладоши.

– Я бы многое отдал, чтобы увидеть это.

Юнис бросила на него предостерегающий взгляд, а он лишь пожал плечами.

– Как бы я смог отказаться? Слава богу, мамы и папы уже нет в живых и они не увидят этого дурацкого представления. Тем более что мама возглавляла местный женсовет.

Бомбер усмехнулся при этой мысли, но затем примерил более серьезное выражение лица для следующего вопроса.

– А теперь скажи – даже боюсь спросить, – но, пожалуй, мне надо знать. В книге много… нецензурщины?

Юнис присвистнула.

– Нецензурщины?! Помнишь ли ты, как Брюс жаловался на этого парнишу Пэдью и читал нам лекцию о главных составляющих бестселлера?

Бомбер кивнул.

– И он сказал нам, что – цитата – «секс должен быть не слишком эксцентричным»?

Бомбер снова кивнул.

– Так вот, либо плотская составляющая их с Брюнхильдой брака куда рискованней, чем мы могли предположить, и его понимание «эксцентричного» основывается на этом, либо он изменил свое мнение.

Бомбер положил руки на маленькую деревянную коробочку, которая стояла рядом с фото Дугласа на столе, и попросил:

– Бэби Джейн, закрой уши и не слушай.

Юнис грустно улыбнулась и продолжила:

– Один из клиентов Гарриет занимается сексом с хлебопечкой, другого возбуждают женщины с бородой, волосатой спиной и врастающими ногтями на пальцах ног, а еще один моет свои яички медицинским спиртом и затем трется ими о гриву My Little Pony. И это только вторая глава.

Бомбер вытащил книгу из упаковки и открыл ее: на него с глянцевой фотографии смотрела сестра в шелковом пеньюаре, самодовольно улыбаясь. Он с силой захлопнул книгу.

– Ну, по крайней мере, она не просто украла у кого-то сюжет. Она и сама кое-что придумала.

– Надеюсь, – сказала Лора.

На следующий день все мысли о Порше унесли блестящие зеленовато-голубые волны и теплый соленый ветер на набережной Брайтона. Они впервые отправились в свою ежегодную поездку без Дугласа или Бэби Джейн. Они приезжали сюда каждый год, начиная с двадцать первого дня рождения Юнис, и день проходил по привычной схеме, которую за эти годы они отладили таким образом, чтобы всем членам их небольшой компании было весело и интересно. Сначала они гуляли по набережной. Раньше, когда их сопровождал Дуглас или Бэби Джейн, собака купалась в комплиментах прохожих, чье внимание она неизбежно привлекала. Затем они шли на причал, где час пролетал у игровых автоматов с их вспышками, бренчанием и звоном. Далее – обед: рыба с жареной картошкой и бутылкой розовой шипучки, и, наконец, Королевский павильон. Но когда они подходили к причалу, чувство тревоги мешало Юнис ощущать себя абсолютно счастливой. В течение десяти минут Бомбер дважды спросил у нее, были ли они здесь раньше. Сначала она надеялась, что он шутит, но, когда она во второй раз посмотрела на его лицо, мир резко повернулся вокруг своей оси, потому что оно выражало искреннее любопытство. Такое выражение лица было ужасно и до тошноты знакомо. Годфри. Бомбер шел по следам отца к конечному пункту, о котором Юнис даже не могла думать. Пока это было почти незаметно. Тонкая трещина в крепком, надежном здравом уме. Но Юнис знала, что со временем он станет так же уязвим, как имя, написанное на песке, беззащитное перед приливом. Бомбер, судя по всему, даже не подозревал о начавшихся разрушениях. Он блаженно не замечал их, как легкие эпилептические припадки. Но Юнис все видела и понимала, и ее сердце уже было разбито.

Разноцветные огоньки, звон и гудки игровых автоматов на причале зазывали их, понукали потратить деньги. Юнис оставила Бомбера у игрового автомата, в щель которого нужно было бросить два пенни; он осматривал ряды плотно скомпонованных монет, заглядывая спереди и сзади, чтобы понять, какой ряд окажется с краю, пока Юнис ходила разменивать деньги. Вернувшись, она обнаружила, что Бомбер, словно потерявшийся ребенок, стоит с монеткой в руке и с недоумением смотрит на щель для опускания монет. Он явно никак не мог уловить связь между ними. Она осторожно забрала у него монетку и опустила ее в щель, и его глаза зажглись, когда он увидел, как один ряд монеток рассыпался и они упали со звоном на металлический поддон.

Остаток дня они провели счастливо и без приключений. Впервые – так как они были без четырехлапого друга – они смогли вместе отведать экзотические угощения в павильоне. Они охали и ахали, восторгаясь люстрами, и фыркали от отвращения, увидев в кухне вертел, на котором поджаривали несчастных собак. Когда они уселись на скамейке в парке, греясь в лучах заходящего кораллового солнца, Бомбер взял Юнис за руку и удовлетворенно вздохнул; Юнис запомнила этот момент, она знала, что сохранит его в своей памяти как бесценное сокровище.

– Это место просто шикарное.

Глава 41

Темно-синяя кожаная перчатка принадлежала умершей женщине. Не самое многообещающее начало для «Хранителя забытых вещей». На следующий день после того, как веб-сайт был активирован, пришло электронное письмо от женщины, бывшего репортера. Она много лет работала в местной газете и хорошо помнила эту историю. Она тогда впервые делала репортаж с места событий.

Статью напечатали на первой странице. Бедняге было немного за тридцать. Она бросилась под поезд. Машинист поезда находился в ужасном состоянии, бедный парень. Сейчас у него новая работа. Он ездил без сопровождения всего пару недель. Ее звали Роуз. Она была больна, тогда это называлось «проблемы с нервной системой». Помню, при ней, в кармане пальто, была фотография маленькой девочки, бедняжки. Они и ее напечатали в газете. Мне это было не по душе, но редактор надавил на меня. Я пошла на ее похороны. Это было жуткое зрелище: от тела практически ничего не осталось. Но фотография все еще была в кармане ее пальто, и только на одной руке была перчатка. Такая крошечная деталь, но она мне показалась трогательной. И той ночью было очень холодно. Вот почему я до сих пор все это помню.

Именно эту перчатку Солнышко в ужасе выронила, когда та выпала из ящика. Тогда она сказала: «Дама умерла» и «Она очень любила маленькую девочку». Лора остолбенела. Оказалось, что Солнышко была права, и она снова посетовала на то, что недооценивала ее: у нее есть особый дар, и им следовало бы внимательнее к ней прислушиваться. Солнышко равнодушно прочла электронное письмо. Единственным, что она сказала, было: «Может, маленькая девочка захочет эту перчатку».