Похороните меня за плинтусом - Павел Санаев Страница 52

— Чудик, я в «Детский мир» съезжу, посмотрю к зимепальто на мощи твои, а то второй год в рубище ходишь, — сказала бабушка,собираясь в прихожей.

— Ты надолго?

— А что?

— Ну так… Вдруг одному скучно станет.

— Я тебе что, собачка, развлекать? Книгу почитай —возьми Чехова. Мозги развивать надо, сколько можно дебилом быть,шизофренические чертежи калякать? Часов в шесть приду — придется на метропереться. Дедушка твой — деятель, Джавахарлал Неру. Десятилетие монументаРодина-мать в Волгограде ему важнее жены и внука. Чтоб она ему своим мечомбашку с плеч снесла, эта Родина-мать.

Продолжая осыпать проклятиями улетевшего в Волгограддедушку, бабушка захлопнула входную дверь и заперла меня снаружи на ключ.Стрелки часов показывали половину третьего. Я достал свой противогаз, надел его,крепко обхватил губами под маской пылесосную трубку и пошел на кухню. Фильтр сактивированным углем приятно посвистывал на боку. Я взялся за ручку газовойконфорки и уже собирался открыть ее, как вдруг подумал — кухонный газ ведьсовсем прозрачный. Какой смысл наполнять квартиру ядовитым облаком, которое явсе равно не увижу? С таким же успехом я могу просто походить в противогазе изкомнаты в комнату, не включая плиту. Другое дело, когда вокруг колышетсясмертоносный дым… Как бы его устроить?

Мой дедушка всегда сжигал после себя в туалете клочокгазеты. Я не очень понимал, зачем он делает это, но помнил, что туалет посленего всегда был заполнен некоторое время дымом, очень похожим на смертоносный.Эврика! Не снимая противогаза, я заперся в туалете, скомкал большой лист газетыи поджег его в унитазе. Тесная кабинка заполнилась дымом в считанные секунды. Яглубоко вдохнул через шланг, ожидая ощутить в горле чистейший воздух, имоментально закашлялся от едкой гари. Из глаз потекли слезы, а круглые очки из крышечекот сыра «Виола» тут же сделались непрозрачными. Я на ощупь нажал ручку смыва, иогненный шар полыхающей газеты исчез в пучине воды, оставив после себя ещеболее густое и едкое облако. Обливаясь слезами и не переставая кашлять, янашарил дверную ручку и стал отчаянно ее дергать, забыв в растерянности, чтопрежде, чем дергать, ее нужно чуть повернуть. Дым пробрался под маску, застлалзалитые слезами очки, и я перестал видеть даже смутные очертания предметов. Мнехотелось снять противогаз, чтобы как-то сориентироваться, но я верил, что онхоть немного, но защищает, и продолжал борьбу за собственное спасение вслепую.Я дергал дверь снова и снова и вдруг почувствовал, что ручка сама повернулась уменя в руке.

— Курва, скучно ему одному станет! Уголовная морда! Таки знала, что задумал что-то, — услышал я голос бабушки.

— Ба…бонь…ка-а… — прокашлял я, падая ей на руки.

Не буду описывать, что последовало после этого и как бабушканазывала меня до тех самых шести часов, в которые обещала прийти. Противогаз,конечно, отправился в мусоропровод, вслед за геологической коллекцией,«взрывчем» и многими другими увлечениями, которые захватывали меня раньше и несоответствовали представлениям бабушки о «нормальных человеческих занятиях». Яне сильно жалел об утрате. В конце концов, под зеркалом был припрятан второйпротивогаз, точно такой же. Огорчало другое: моя мечта сбылась, я сделал то,что так страстно желал, но предмет моих желаний оказался оскорбительнобесполезным. На следующий день я сам выбросил второй противогаз в мусоропроводи не увлекался больше ничем до тех пор, пока не решил написать рассказ. Но этоуже совсем другая история.