Любовь за кадром - Эммануил Тафель Страница 51

– Добро пожаловать, – прокуренным басом сказал Крушинов и Виноградов прошёл за ним на лодку, в центре которой была установлена мачта с парусом, а у бортов на ключинах закреплены вёсла. Две маленькие каюты создавали какое-то подобие уюта и давали возможность подолгу находиться в море.

Когда Беляев перенёс в лодку кинокамеру, аккумулятор и небольшой прибор для подсветки, к причалу подошли Наташа, Виктор и Таня. Постепенно подтягивались и остальные члены съёмочной группы, но режиссёр Светланов почему-то опаздывал.

Понимая, что всем желающим в лодке не поместиться, Виноградов громко сказал:

– Внимание всей группе! На съёмку в море со мной идут Игорь Беляев, Наташа Васильева и Таня Переверзева.

– Позвольте, Александр Михайлович, а как же я? – запротестовал Кравцов.

– Виктор, я ничего не могу поделать, в лодке и так места мало. Останься лучше на берегу и займись подготовкой следующего объекта.

– Так ведь сейчас начнётся восход солнца и экспозиция будет меняться каждые десять минут.

– Дай мне прибор и я сам замерю освещённость, – уверенно сказал оператор, но в его голосе чувствовалось волнение.

Наташа и Таня уже перебрались в лодку и устроились на жёстком сидении, а Пётр Крушинов уже отвязывал крепёжную верёвку.

– Возьмите экспонометр, Александр Михайлович, – Кравцов передал прибор оператору и помахал Татьяне рукой. – Счастливого пути!

Крушинов оттолкнул лодку от причала и она сразу же закачалась на волнах. Рыбак взялся за вёсла и после нескольких сильных гребков берег стал медленно удаляться. Оставшиеся на берегу увидели как лодка ушла во тьму оставляя пенистый след, который таял в переплеске волн. Несмотря на то, что ещё было темно, горизонт уже начал светлеть. Далеко в море виднелись огоньки рыбацких лодок. Зрелище было настолько необычным, что его можно было сравнить лишь со звёздным небом в безоблачную ночь.

Лодка шла рывками, рассекая носом упругие волны. Пётр Крушинов без устали работал веслами, грудь его вздымалась, как меха в кузнечном горне, а на лице не было ни малейших признаков усталости. Когда Виноградов предложил сменить его, Крушинов решительно отказался.

Через полчаса они приблизились к основной массе лодок и рыбаки принялись за свой нелёгкий, но привычный труд. Здесь все были любителями рыбной ловли и поэтому никто не ловил сетями, а только удочками, леской и крючком. Но в тоже время, каждая лодка ощетинилась сразу несколькими удочками, которые торчали в разные стороны, как иголки у свернувшегося в клубок ежа.

Крушинов перестал грести, аккуратно сложил вёсла, затем, поднатужившись, сбросил в воду когтистый якорь и Наташа наклонилась вперёд, стараясь в полутьме рассмотреть, бегущую под воду верёвку.

Когда лодка встала на якорь, Крушинов неторопливыми, отработанными до автоматизма движениями принялся разворачивать рыболовные снасти. Он собрал три удочки, прикрепил к ним леску и, наживив крючки, забросил их в море.

Увидев, что уже заметно посветлело, Виноградов попросил ассистента подготовить камеру к съёмке и Игорь тут же принялся за работу.

Здесь на море, рано утром, в небольшой лодке, которая могла каждую минуту зачерпнуть бортом воду, Виноградов чувствовал беспокойство, а что уж и говорить о девушках. Однако, вопреки его ожиданиям, Наташа, поудобней устроившись на скамье, внимательно следила за поплавками, а Татьяна что-то сосредоточенно писала в журнале и изредка поглядывала на Беляева, который быстро собирал камеру.

Рассвет набирал силу, скоро должно было взойти солнце и девушки, сидевшие на корме лодки, смотрелись силуэтами на фоне светлого неба. Виноградов усмехнулся, глядя на этих, так непохожих друг на друга подруг. Длинные светлые волосы Наташи резко контрастировали с тёмным ёжиком причёски Татьяны. В одежде они тоже заметно отличались и если Наташа одевала джинсы, то Таня обязательно появлялась в мини-юбке, но в суждениях они неизменно поддерживали друг друга, вероятно из-за женской солидарности.

Беляев, наконец, зарядил камеру, подключил её к аккумулятору и передал оператору. Виноградов скомпоновал кадр и начал снимать бледное лицо Наташи, чётко выделявшееся на фоне тёмного моря. Шум работающей кинокамеры затерялся среди грохота морских волн и никто не обратил внимания на то, что оператор начал съёмку.

Крушинов, тем временем, поймал первую камбалу, затем вторую и после этого казалось, что он только тем и занимался, что снимал с крючков очередную рыбу. Наташа по-детски радовалась удачной ловле, но заметив, направленный на неё объектив кинокамеры, пыталась сохранить на лице грустное выражение. Игорь Беляев подсвечивал лицо актрисы маленьким прибором, а Татьяна после каждого кадра подносила к её лицу хлопушку с новым номером.

– Игорь, постарайся держать луч прямо на лице актрисы, – оператор говорил, не отрываясь от окуляра камеры.

– Так ведь качает, Александр Михайлович.

– Таня, убери хлопушку сразу же после включения камеры, иначе мы теряем много плёнки, – оператор снимал, присев на дно лодки.

– Хорошо, я постараюсь.

Ветер заметно крепчал и всё больше волн с грохотом ударялись о борт лодки. Виноградов вопросительно взглянул на Крушинова, но тот продолжал заниматься своим делом. Видя спокойное поведение рыбака, оператор решил продолжать съёмку. Он поставил на камеру широкоугольный объектив и начал снимать разбушевавшееся море. Волны с белыми гребнями вздымались всё выше и только после того как они начали перехлёстывать через борт, грозя затопить лодку, Крушинов неторопливо собрал рыболовные снасти, затем поднял якорь, развернул лодку и стал грести к берегу.

Виноградов закончил съёмку и Игорь Беляев сразу же упаковал камеру в кофр, а кассеты с отснятой плёнкой тщательно завернул в полиэтиленовые пакеты. Наташа и Таня, уже совершенно мокрые, со слипшимися от морской воды волосами, сидели прижавшись друг к другу, стараясь сохранить остатки оптимизма.

– Хватит дрожать, девочки! – вдруг резко сказал Крушинов. – Возьмите ковш под сиденьем и начинайте вычерпывать воду.

Девушки сразу же принялись за работу, которая должна была отвлечь их от тревожных мыслей, но ковш с водой оказался тяжёл для женских рук и его сразу же перехватил Виноградов, а затем и Игорь Беляев включился в работу. Они без конца вычерпывали воду, но высокие волны всё чаще перехлёстывали через борт и все, кто находился в лодке, были совершенно мокрые. Особенно доставалось девушкам и они, дрожа от холода, прижимались друг к другу.

А Пётр Крушинов всё грёб и грёб, ни на секунду не останавливая размеренного движения вёсел. Они шли к берегу, немного отстав от нескольких лодок которые виднелись впереди тёмными силуэтами. Рыбак точно рассчитал свои силы и лодка подошла к причалу, когда на море начался настоящий штор. Промокших и уставших пассажиров вывели из лодки и сразу же укутали в тёплые одеяла.

– Игорь, подготовь материал к проявке, – уже на ходу крикнул Виноградов и, подхватив тяжёлый аккумулятор, направился в гостиницу.