Антиквар - Марина Юденич Страница 51

То есть не тихо, конечно, но сами с собою.

Большим русским табором высаживаются в облюбованном местечке. Скупают или арендуют виллы, лодки, машины, вертолеты, оккупируют отели. Все, разумеется, самое лучшее, а главное — дорогое.

Впрочем, лягушатники держат ухо востро.

Высаживается русский десант — цены улетают в поднебесье. Наших, разумеется, этим не остановишь.

Начинается безудержное веселье — череда оглушительных party a la russ [43].

Форма и стиль вечеринки зависят исключительно от фантазии и вкуса хозяев, но поскольку истоки того и другого у всех, как правило, одни — совкововые, — мероприятия удручающе однообразны.

Бородинский хлеб и бочки соленых огурцов, доставленные самолетом из Москвы. Блины, горы икры, которую, естественно, полагается есть ложками.

Цыгане, хор имени Пятницкого, плясуны от Моисеева, ансамбль «Березка», солисты Большого, дрессированные медведи — прилетевшие вместе с огурцами.

Кто-то предлагает гостям переодеться в полотняные сарафаны, шаровары и лапти, кто-то, напротив, устраивает толстовские балы, добывая наряды в костюмерных «Мосфильма».

Мировой бомонд развлекается неподалеку, сообразно собственным представлениям о том, comme il faut [44].

Не без любопытства наблюдает за этим убожеством и искренне потешается.

"Деточка, — спросила меня однажды, в ту пору, когда я уже была женой Анри, пожилая матрона, из числа lа dame de la haute societe [45], — отчего русские мужчины возят с собой жен и проституток вместе?"

Я не нашлась что ответить. А это, надо сказать, действительно так. Львиную долю наших десантов составляют представительницы древнейшей профессии, при том, что многие мужчинки действительно везут с собой жен и даже детей.

Публика вообще очень неоднородная: социальная эклектика — еще одна особенность русских тусовок.

Серьезные предприниматели и финансисты в компании более чем сомнительных личностей, известных бандитов, воров в законе, сутенеров и прочей швали — причем на равных. Одним сплоченным кланом.

Однако хватит. На эту тему я могу рассуждать еще долго — но, думаю, сказанного достаточно, чтобы ты понял, отчего терпение мое лопнуло. Унижение, пожалуй, было самым тяжелым испытанием. Презрение, неуловимо сквозящее в дежурных улыбках и угодливых речах обслуги: горничных, портье, официантов.

Поначалу спасалась бегством. Французским — ты знаешь — я владею неплохо. Стала уединяться при каждом удобном случае. Гулять вдоль моря. Взяла машину напрокат — хотя, разумеется, Лемех арендовал целый гараж — и стала на скромном Renault объезжать окрестности.

В одиночестве завтракала и обедала в отелях, где нет наших.

Так, собственно, и познакомилась с Анри.

За завтраком.

Он прислал мне розу.

— «В бокале золотого, как солнце, аи?»

— Нет. Но с визитной карточкой, там значилось столько de, что на все едва хватило места. Мне стало интересно. По крайней мере какое-то разнообразие. И главное — никаких дрессированных медведей. У него был открытый Aston, замок в Иере и старенькая мама, которая происходила из семейства de Pari, иными словами, состояла в прямом родстве с Бурбонами, королевской династией, низведенной всеми французскими революциями до титула графов de Pari. И главное — в сущности, ему не было до меня никакого дела, то есть до моей души. Никакой нравственной археологии. Приятное времяпрепровождение, безграничное — на самом деле! — уважение, искреннее восхищение внешностью и прочими достоинствами, хороший секс, не слишком обременительная система взаимных обязательств. Вот и все.

— Прекрасно. Но жениться — в таком шоколаде — зачем?

— По-моему, он решил, что для разнообразия это будет полезно. До меня он был женат трижды или четырежды — никак не могла этого усвоить. Со всеми женами поддерживал прекрасные отношения. К тому же — прости за нескромность — некоторое время он был действительно влюблен.

— А ты?

— По-моему, мы уже говорили об этом, Я увидела способ избавиться от дрессированных медведей.

— И немножко утереть нос их поклонникам.

— Уел. Ну — Бог с тобой! — не без этого.

— А чем же провинился Анри?

— Ничем. Союз просто изжил себя. Увлечение прошло, влюбленность миновала. К тому же его окружение, тот самый высший-высший свет тоже оказался не без изъянов. Привыкнуть к ним, кстати, оказалось, сложнее, чем к дрессированным медведями.

Да и не было такой необходимости.

— Любопытно.

— Ничего любопытного. Ну, к примеру, вечером он мог преподнести мне гарнитур от «Cartier» стоимостью четверть миллиона. Просто так, потому что прислали новый каталог и гарнитур показался ему заслуживающим внимания. А на следующий день после обеда — прочитать длинную нотацию по поводу слишком больших чаевых, которые, по его мнению, я оставила в ресторане. Слушай, честное слово, про это рассказывать скучно — про медведей и то веселее Давай оставим.

— Давай. Но у меня еще один вопрос. Ближе к медведям.

— Ну, если ближе — валяй.

— Лемех, а вернее его несказанное благородство — этот дом и прочее…

— Можешь не продолжать. Эта версия — полностью мое творение.

— Версия?

— Да. И кстати, теперь, милый, мы наконец можем поговорить о том, что сейчас действительно важно. Все эти дрессированные медведи и титулованные виноделы — чепуха. Главное — твоя нынешняя ситуация и то, как из нее выкарабкиваться.

— Спасибо. Но при чем здесь версия?

— Терпение, дружок. Все началось в тот момент, когда наши отношения с Лемехом были уже завершены, с Анри же, напротив, в самом разгаре.

Так вот, в это беззаботное житие вдруг ворвалось нечто, чему по определению не было там места. А вернее — некто.

Сначала — телефонный звонок, и приятный, вежливый мужской голос с просьбой о встрече. Он говорил по-русски, и я было решила, что это Лемех окончательно пришел в себя и начинает действовать. Естественно, не питая дружеских побуждений.

Потому не слишком вежливо поинтересовалась: зачем нам встречаться? По какому такому поводу? И кто он, собственно, такой?

По-моему, он даже извинился за то, что не представился сразу, а когда представился — я, честно говоря, откровенно струхнула.

На самом деле повода для страха или даже легкого волнения не было по определению. Я была женой крупного предпринимателя, принадлежавшего к одному из самых влиятельных семейных кланов Франции. Брат Анри занимал министерский пост, дядюшка заседал в парламенте, родная сестра по сей день считается одним из самых известных адвокатов. Словом, за моей спиной была не стена — цитадель, бастион. К тому же я не совершала ничего противоправного ни в России, ни тем более во Франции.