Переход - Эндрю Миллер Страница 50
Переход - Эндрю Миллер читать онлайн бесплатно
Звезда заходит? Но сразу ясно, что не звезда.
Судно? Почему тогда не меняется местоположение?
Если огонь на суше, требуются некие расчеты. Высота наблюдателя над уровнем моря; высота наблюдаемого огня. Высота огня неизвестна. На берегу? На вершине утеса? В итоге остается лишь гадать. Милях в двадцати, решает она. Двадцать морских миль, а то и меньше. При нынешней скорости яхты (при скорости яхты, по прикидкам Мод) это десять часов перехода, дрейфа.
Задолго до восхода огонек теряется, но посреди утра возвращаются облака, а спустя два часа Мод видит в бинокль неровную черную линию под облаками – так нарисовал бы ребенок на бумаге, расстеленной на полу: что-то началось, но пока не случилось, просто линия рвется наружу, и в кончике ее кроется бесконечность.
Мод опускает бинокль, закрывает глаза.
– Ты куда меня привела? – спрашивает она хрипло. В теле – легкость травинки; ее закружит по воде дуновением ветра. Мод слезает вниз, открывает последнюю банку фруктовых консервов, сидит в темноте кают-компании, под ногами плеск. Доев, она попросту роняет банку.
Можно бы встать к румпелю, но яхту медленно несут к берегу течение и юго-восточный бриз. Рано или поздно появится каботажное судно, рыбацкая лодка, таможенный катер. Может, они уже видят ее, добрые жители Прогресо, острова Ваш, однако Мод озирает берег и не различает ни домов, ни лодок, ни дыма, ни мерцания стекла.
Под вечер она направляется к архипелагу крутых островков в полумиле от берега. Неохота очутиться среди них в темноте. Достает экстренный рюкзак, выносит на палубу, проверяет фальшфейеры, ХИС «Люмика», фонарик. Солнце зайдет максимум часа через три.
В бинокль Мод следит за птицами, что кружат над макушками островков, беззвучными лавинами соскальзывают с голых скал, падают к воде и взлетают, два-три раза мощно взмахнув крыльями.
Запах суши! Точно опустила окно в машине на ночном шоссе после дождя. Вдохнуть, поглубже.
Она минует островки, проходит близко – слышны птицы, их неумолчные клики. Невод течений под корпусом толкает яхту все ближе к берегу. Вода зелена и совершенно прозрачна. Мод ложится на баке и смотрит вниз, видит тени рыб, тени камешков. Осадка у яхты – под шесть футов. Мод ждет первого касания. И касание дна – к этой лодке, этому килю, что проплыли над каньонами, – очень нежно. Легкая заминка, затем яхта снова плывет – и новое прикосновение, увереннее. Нос разворачивается; лодка кивает берегу. Мод с подветренного борта бросает якорь-плуг, травит цепь до жвака-галса. В кают-компании берет телефон, кое-что из одежды, полпачки изюма, паспорт, бумажник. В маленькую заколку, в жестяное сердечко, которое бережно хранила в бумажнике, в отделении на молнии, продевает кусок риф-штерта и завязывает его на шее грейпвайном.
В кокпите перешагивает неведомо чей чемодан (уже пересох и потускнел, как галька, принесенная домой с пляжа). Убирает самодельный парус, найтовит. День втискивается в краткие сумерки; киль скребет по песку. Мод, в шортах и футболке, надевает кроссовки, одну лямку рюкзака привязывает к запястью, озирается, словно – ну а как же? – что-то забыла, и садится, болтая ногами над самой водой. Идут минуты; она сидит, разглядывает берег, низкий песчаниковый откос, древесную занавесь над откосом. По-прежнему никого. На первый взгляд не скажешь, что сюда уже ступала чья-то нога. Мод соскальзывает в воду. С рюкзаком плыть неудобно, ребра болят, но вскоре она нащупывает ребристый песок и бредет к берегу, и вода отступает от плеч, живота, коленей, и вот уже Мод стоит на пляже в тени земли, и море за спиной мерцает углями, а яхта пригнулась, будто молится.
Надеюсь, вы мне простите, если я прибегну к слову «правда». Говоря «правда», я жду вопросов: «Что такое правда?», «А правда существует?».
Вообразим, что существует. Слово есть, а посему есть и ощущение.
Она карабкается на откос, где песчаник и тень. Пошатывается. Земля не упруга, не пружинит, как море.
На вершине садится передохнуть. За пятнадцать минут ушла дальше, чем за многие недели. Тепло, из моря встает луна, и лик ее – мелкоячеистое золото, свет мягок и прихотлив, но Мод различает пейзаж: деревья голы и серы, кусты потемнее, вдалеке намек на низкие холмы. В бинокль она ищет огонек – например, тот, что видела с яхты, – но ничего нет, и неизвестно, куда идти: ни тропинки, ни опознавательных знаков, лишь откос и серые деревья, из моря выползает луна.
Мод решает по возможности держаться берега, и поскольку влево путь слегка посвободнее, она сворачивает туда – к югу – и идет по кромке поляны над откосом, а потом деревья пихают ее к краю, и надо сворачивать прочь от моря. Луна всползла выше, и верхушки серых деревьев засеребрились, а земля внизу гола, темна, ухабиста. То и дело на пути черной изгородью воздвигается кустарник и приходится петлять, а один раз, когда Мод огибает заросли, что-то рассекает ей кожу на плече – ювелирно, будто лезвием. После этого она ходит осторожнее.
Распевают насекомые, но вокруг Мод тише, пение всегда поодаль. У нее береговая болезнь, поступь тяжела, но она шагает размеренно, тень скользит по костям лунного света, теряется в черноте, что темнее ее, спустя миг выныривает под луну.
Вспугнула птицу. Та прошмыгивает мимо лица, сердито молотя крыльями, и Мод шарахается, падает. Когда встает – теряется. Где берег? Куда она шла? Из рюкзака достает компас. Светящийся кончик стрелки легонько подрагивает. Мод ориентируется, снова пускается в путь, плывет меж серебристых деревьев по тропам, скорее воображаемым, нежели подлинным, деревья и свет складываются узорами в уме, игра в «найди минимальные отличия», калейдоскоп лунных веток, и все это обрывается так внезапно, что она теряет равновесие и шатается, как на краю обрыва. Стоит же она на краю дороги – ну, грунтовки, если это ненастоящая дорога, но машина здесь явно пройдет. Мод достает фонарик, светит влево и вправо, затем под ноги, ищет отпечатки покрышек и, кажется, находит, хотя точно не скажешь. И снова надо решить, куда идти. И снова она сворачивает влево.
По дороге идти быстрее, безопаснее, сильнее надежда вскоре отыскать помощь. Слева и справа те же кусты и голые деревья, сквозь которые она шла от самого откоса, но впереди, даже если надо идти всю ночь, наверняка будет ферма, поселение, городская окраина, и Мод воображает (монотонный ритм ходьбы вгоняет ее в полудрему), как минует пригородные сады, притихшие развязки, безответно мигающие светофоры.
Луна теперь в зените, свет дробит воздух на пиксели, расстояния неясны. Мод останавливается попить воды, поесть изюму, затем надевает рюкзак и шагает дальше – последняя женщина на Земле, первая женщина, и тень ее рябит в пыли грунтовки, и глухо стучат кроссовки – тихо, удивительно, до чего тихо. Так проходит еще час, потом другой, Мод погружается в ночную тишину, раскачивается по вопиющей амплитуде ночи, ноздри полны запахов придорожной травы. Постепенно – или она постепенно замечает – пейзаж справа меняется. Серебристые деревья редеют; затем исчезают, и их сменяют пальмы, высоченные, плавные, верхушки блистают лунным светом, у корней – звездная тень крон.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments