Дом толерантности (сборник) - Анатолий Грешневиков Страница 50

– Ему можно, пусть как хочет его ругает или хвалит. Ты молчи. Не поддерживай разговор. Обойди его мимо. Говори о чем-нибудь другом.

– О другом я могу. Но ты не сказала, о чем…

– Пап, ты опять начинаешь над бедной дочкой издеваться, иронизировать. Расскажи ему про свои искусственные алмазы, про кимберлитовые трубки.

– Может, мне лучше уйти? Мы с матерью сходим погуляем по вечернему городу. Давно, право дело, не гуляли.

– Боже упаси. Он догадается. Твоя задача – ему понравиться. Пап, ты же это можешь, я знаю…

– Договорились. Сижу, молчу, поддакиваю. Буду стараться понравиться ему.

Не прошло и десяти минут, как в квартире появился Валерий. Длинные руки Лизы мгновенно обвились вокруг его шеи, голова прижалась к его груди, и всем родственникам стало ясно, что она заждалась любимого человека, она счастлива. Он был необходим ей, и она перед всеми демонстрировала привязанность к нему. Николай Степанович даже почувствовал душевную зависимость дочери от этого парня с легкомысленными представлениями о предназначении журналистики.

Он еле выдавил из себя улыбку при виде его. Поздоровался за руку… «Тебе не нравится Валера с телевидения? – вопрошал сам себя молча Николай Степанович. – Плохо. Сейчас понравится. Дочери нравится, значит, она права».

Ему хотелось счастья для дочери. После ее развода он часто задумывался, как устроить так, чтобы она встретилась с хорошим парнем, забыла про прошлое неудачное замужество, про долгое одиночество и наконец-то обрела новую семью. Кажется, судьба подарила ей такую встречу. И он боялся внести в отношения любящих молодых людей раздор только из-за того, что парень работает на телевидении, которое в последнее время стало часто его раздражать.

Лиза провела Валерия в зал, усадила на диван. Николай Степанович удалился в кабинет, давным-давно превращенный в спальню. Там, лежа на кровати, отдыхала с книгой в руке его любимая жена.

– Там кто-то пришел, Коля? – спросила она, не отрываясь от страниц.

– Это к Лизе, – прошептал он. – Валера. А ты что-то новое читаешь?

– Федор Абрамов. «Дом».

– Ты же читала Носова?

– Вспомнил! Его я две недели назад еще прочла.

– Молодец, времени на книги хватает. А у меня сплошные детективы…

– Какие такие детективы? – спросила, насторожившись, и отложив книгу в сторону, растрепанная Ольга Владимировна.

– Настоящие. Заходил сегодня к следователю. Тот, дурак, все убийство валит на Петра, на сына Ивана Никодимыча.

– Серьезно?

– Куда серьезнее. Я вначале тоже думал, что он проверяет меня, шутит. А когда я подшутил над ним, он и выдал мне свою версию. Глупую. Будто сын отравил самогонкой отца.

– Отравил с Украины, не выезжая?.. Почтой? Тебя подослал?! – засмеялась жена, спустив ноги с кровати.

– И про меня как раз спрашивал, – подчеркнул строго Николай Степанович, подсев на край кровати. – Зачем, мол, я пьянствовал с Петром?!

– Детектив.

– Вот и я говорю – одни сплошные детективы одолели меня сегодня. То памятник собаке появился из ниоткуда…. То Лиза просит приветить ее парня, не говорить тому ничего про телевидение, иначе, выходит, и любви меж ними не получится. Во как! Слушай, скажи, а тебе он приглянулся?

– Вроде, хороший парень.

– Мне так не кажется. Знакомы недавно, а уже обнимаются на виду у всех…

– Ворчишь по привычке. У меня тоже настроение испорченное. Представляешь, я третий раз ставлю цветы в горшках на подоконник лестничной площадки, а какая-то зараза в третий раз их ворует. Спрашиваю у вахтерши… Она качает головой, уверяет, что никого не видела с цветами. Куда они пропадают? А тут поднимаюсь по лестнице, а на площадке меня встречает орава черненьких детишек с незнакомыми женщинами. Еле протиснулась между ними. Ты бы видел, какими ненавидящими, презрительными глазами эти женщины смотрели на меня… Меня ужас охватил.

– Что за женщины?

– По-моему, к Сабиру и его дружкам семьи приехали. Может, родственники. Но встретили меня так недоброжелательно, будто не они, а я в этом доме чужая, приехавшая неизвестно откуда, и мешаю им жить.

– А я не обращаю на них внимания…

– Как можно не обращать внимания? – вспылила Ольга Владимировна. – Дети грязные… Смотрят волчатами. И чем я провинилась перед этими женщинами, что они пропускали меня будто сквозь строй?! Я вдоль стенки еле протиснулась, а они даже на сантиметр, представляешь, в сторону не отодвинулись.

– Терпи, дорогая моя, терпи. Раз они поселились у нас, значит, нам вместе толкаться на лестничной площадке.

– Интересно ты рассуждаешь. А если бы они меня покусали, по голове чем-нибудь тяжелым ударили?.. Ты бы опять бормотал: терпи-терпи.

– Драться с ними, что ли? Цапаться? Будут плохо себя вести – полиция ими займется. То их забота. Не наша.

– Какая к черту полиция!? – еще громче вскрикнула Ольга Владимировна. – Позавчера в соседнем доме парнишку увезли, обкуренного, в наркотическом дурмане, в больницу. Он признался, что травку купил в магазине Анзора. Мать заявление в полицию написала. И что? Приехал знакомый тебе майор Акбердин, сказал, следите за детьми, чтобы без присмотра не шастали по улице. Потом блюститель порядка заявил, что заявление мать зря написала, ибо никаких свидетелей, что мальчишка купил в магазине наркотики, нет. Он наверняка достал его в другом месте. И они будут тот притон искать.

После того как взволнованный голос матери пробился сквозь дверь и стены, в кабинет отца заглянула перепуганная Лиза.

– Мама, что случилось? – выпалила она с порога, впиваясь острым взглядом то в мать, а то в отца.

– Ничего, дочка, – успокаивающе ответила мать.

Николай Степанович молча развел руки по сторонам, бормоча под нос невнятные слова, и сел за письменный стол. Продолжать разговор не хотелось… У него крепко билось сердце, напряглись нервы.

– Я слышала, как вы тут ругались, – обрывисто продолжила Лиза.

– Стары мы уж ругаться-то, – улыбнулась мать. – Я просто поведала отцу про горе матери из соседнего дома, ее сыну всучили в магазине Анзора какую-то наркотическую травку. Его в больнице откачали… Он жив. Но выживут ли другие?.. Отец надеется, что полиция пресечет зло, а я нашей полиции не верю. Вот мы и поспорили.

– На полицию, на Акбердиных я тоже не надеюсь, – уточнил Николай Степанович, разглаживая ладонью скатерть стола. – Я сказал лишь то, что это их обязанность заниматься ловлей наркоторговцев.

– А я тебе рассказала, чем закончилось расследование Акбердина, – вновь проявила упорство в отстаивании своей позиции Ольга Владимировна. – Воспитательной лекцией. Дети должны гулять под присмотром родителей. Дожили. На улицу нельзя просто выйти и подышать воздухом.