Цинковые мальчики - Светлана Алексиевич Страница 50

Я не был в Афганистане, но прошёл всю Великую Отечественную войну. И отлично знаю, что грязь была и там. Но я не хочу о ней вспоминать и никому другому не позволю. Дело не только в том, что та война была иная. Глупость! Всем известно, человек для того, чтобы жить, обязан питаться, а употребление пищи требует, извините, и отхожих мест. Но мы же об этом вслух не говорим. Почему же об этом стали забывать пишущие об афганской да и об Отечественной войне? Если сами «афганцы» протестуют против подобных «откровений», надо прислушаться, изучить этот феномен. Мне, например, понятно, отчего они так яростно восстают. Существует нормальное человеческое чувство – стыд. Им стыдно. А вы заметили их стыд, но почему-то решили, что этого мало. И решили вынести его на всеобщее судилище. Там они расстреливали верблюдов, там погибали от их пуль мирные жители… Вы хотите доказать ненужность и ущербность этой войны, не понимая, что тем самым оскорбляете её участников, ни в чем не повинных мальчишек…» (Н. Дружинин, г. Тула)

Из звонков:

– Ладно, мы не герои, а сейчас получается, что мы – убийцы. Убивали женщин, детей, домашних животных. Может, через тридцать лет я сам скажу сыну: «Сын, не все было так геройски, как написано в книгах, была и грязь…» Я сам скажу, но через тридцать лет… А сейчас это ещё живая рана, только-только начала заживать, затягиваться плёночкой. Не сдирайте! Больно… Очень больно…

* * *

– Как вы могли! Как смели облить грязью могилы наших мальчиков… Они до конца выполнили свой долг перед Родиной… Вы хотите, чтобы их забыли… По всей стране созданы сотни школьных музеев, уголков… Я тоже отнесла в школу шинель сына, его ученические тетрадки… Они служат примером… Зачем нам ваша страшная правда? Я не хочу её знать!!! Мечтаете славу нажить на крови наших сыновей… Они – герои! Герои!!! О них красивые книги надо писать, а не делать из них пушечное мясо…

* * *

– На могильной плите сына выбила: «Помните, люди: он погиб ради жизни живых». Теперь я знаю, что это неправда, не ради жизни живых он погиб. Сначала обманули меня, потом я помогла обмануть его. Мы все так умели верить! Я твердила ему: «Люби Родину, сынок, она тебя никогда не предаст, не разлюбит». Теперь я хочу другие слова написать на его могиле: «За что?!»

* * *

– Мне принесли газету соседи: «Прочти. Это та война, о которой ты нам рассказывала». Я не верила. Я не верила, что это можно написать, напечатать. Мы ведь давно привыкли жить в двух измерениях: в газетах и книгах – одно, а в жизни – совсем другое. И если газеты похожи на жизнь, мы скорее испытываем внутренний дискомфорт, чем удовлетворение. Все было так, как вы пишете, даже было ещё страшнее и безвыходнее. Хочу вас видеть, хочу рассказать…

* * *

– Я каждое утро вижу затылок сына, но до сих пор не верю, что он дома. Когда он был там, я себе говорила, если привезут гроб, то у меня два пути: на улицу на митинг или в церковь. Приглашали в школу, где он учился: «Расскажите о сыне, у него два ордена Красной Звезды». Нет, я не пошла в школу. Мне сорок пять лет. Своё поколение я называю «поколением исполнителей». Афганская война – пик нашей трагедии. Вы попали в самый нерв, потому что спросили нас и наших детей: кто мы? Почему с нами можно делать все?..

* * *

– На работе у себя услышала: «Ах, какие они страшные!» Об «афганцах». Да мы все сейчас такие. Они такими отсюда уехали, а не вернулись оттуда такими. Я иногда даже думаю, что война была для них более чистым временем, чем наша действительность. Вот почему они тоскуют…

* * *

– Сколько можно нас превращать в душевнобольных, насильников, наркоманов? Нам там кричали другое: прорабы перестройки, встряхните дома стоячее болото! Мы вернулись, чтобы навести порядок… А нас не пускают… Нам твердят: «Учитесь, ребята… Семьи заводите…» Для меня это было потрясением: кругом спекуляция, мафия, равнодушие – а нас к серьёзному делу не подпускают… Я был в растерянности, пока мне один умный человек не объяснил: «А что вы умеете? Только стрелять… А что вы знаете? Что Родину только с пистолетом защищают? Что справедливость только автоматом восстанавливают?» Только тогда я задумался… Сказал себе: будь проклят мой автомат… Он действительно все ещё висит у меня за спиной…

* * *

– Читала и плакала… Но перечитывать вашу книгу не буду… Из-за элементарного чувства самосохранения… Не уверена, надо ли нам узнавать о себе такое? Слишком страшно… Остаётся в душе пустота… Не веришь человеку… Боишься человека…

* * *

– Послушайте, как все надоели! Почему, если и пишете о девчонках, которые были в Афгане, то обязательно выставив их в роли проституток? Я не отрицаю, было и такое, но не со всеми. Прямо душа рвётся на крик. Зачем нас всех под одну гребёнку? Загляните в наши души, что там творится.

Первые полгода после возвращения я не могла уснуть ночью. А когда засыпала, неизменно снились трупы, обстрелы. В ужасе вскакивала. Закрою глаза, все повторяется снова. Не выдержала, пошла к невропатологу. Не просила больничный лист, хотя бы таблетки, совет, а услышала: «Вы что, так много трупов видели?» Ох, как мне хотелось заехать по его молодой роже. Конечно, ни к какому врачу я больше не пошла. С каждым днём я все больше и больше не хочу жить. Никого не хочу видеть и слышать. А спрятаться негде – проклятый жилищный вопрос! Я ничего ни у кого не прошу, мне уже не надо. Но помогите тем, кто ещё ждёт от вас помощи. С теми, с кем я переписываюсь, творится то же самое, значит, и с остальными тоже. Хотите убедить всех, что мы – жестокие. А догадываетесь ли, какие жестокие вы?

Имени своего не называю. Считайте, что у меня уже нет…

* * *

– Вы хотите меня убедить, что вернулось больное поколение, а я утверждаю, что вернулось найденное поколение. Мы хотя бы посмотрели, какие наши парни – в настоящей жизни! Да, гибли мальчики. А сколько их гибнет в пьяной драке, в поножовщине? Где-то читал (но жаль, не запомнил цифру), что в автомобильных катастрофах за один год гибнет людей больше, чем мы потеряли за все десять лет этой войны. Наша армия давно не воевала. Тут мы проверяли себя, проверяли современное оружие… Эти мальчики все – герои! А из-за таких, как вы, мы сегодня сдаём свои позиции во всем мире… Польшу потеряли… Германию потеряли. Чехословакию… Скажите мне, где наша великая держава? А я за неё до Берлина в сорок пятом дошёл…

* * *

– Мы требуем к себе справедливости… И только сейчас я спросил себя: но сами мы пришли с войны, где не было справедливости?.. Откуда у нас такое обнажённое чувство справедливости? Право на неё… Прошу мою фамилию не называть… Не хочу косых взглядов…

* * *

– Зачем об ошибках?.. Думаете, эти разоблачительные публикации в газетах… Думаете, они помогают? Мы лишаем молодёжь нашей героической истории. Люди там гибли, а вы об ошибках пишете… Получается, что герои не те, кого в инвалидных колясках матери возят, у кого под джинсами протезы, а те, кто ноги себе на мотоциклах ломал, чтобы в армию не попасть, кто в плен сдавался?