Прекрасные сломанные вещи - Сара Барнард Страница 50

В доме было тихо. Я остановилась у двери, наблюдая, как Сьюзан прошла в кухню и положила на стол сумку, словно обозначая, что это ее дом.

– Эм… Мы ведь просто зашли ненадолго, да? – спросила я.

– Конечно. – Она стояла, повернувшись ко мне спиной. – Я покажу тебе тут все, ладно?

Она прошла по кухне, на ходу пробегая пальцами по шкафам и столу. Я не могла понять по ее лицу, что она чувствует.

– Так странно, – внезапно сказала Сьюзан. – Я думала, может, дом изменится. Но тут все совсем так же, как когда я здесь жила. Похоже, мир не вращается вокруг меня…

Она попыталась иронично улыбнуться, но улыбка вышла жалобной. Сьюзан посмотрела на меня.

– А теперь ты здесь. Словно столкнулись две мои вселенные.

– В хорошем смысле?

Я ожидала, что она улыбнется по-настоящему, но она остановилась, задумавшись, и вгляделась в календарик на пробковой доске у двери.

– Посмотри-ка, – сказала она, хотя я стояла в другом конце комнаты и не могла бы ничего разглядеть. – Вот они в Эдинбурге.

– У тебя там семья?

– Нет, они учились там в университете. Там и познакомились.

Это была новая деталь.

– А какая у тебя мама?

Сьюзан задумалась, размышляя. Я внезапно поняла, что очень люблю это в ней: как она всегда задумывалась, прежде чем мне ответить. Словно мои вопросы что-то значили.

– Грустная… – сказала она наконец. – Ну и… маленькая.

– А.

Странное описание для собственной матери.

– Она давно перестала работать и почти все время проводит дома, – объяснила Сьюзан. – Мне всегда казалось, словно она не совсем понимает, что с нами делать. Со мной и Брайаном. Папа – единственный, кто может вдохнуть в нее жизнь.

– Она когда-нибудь пыталась остановить его, когда он тебя бил?

Мне почему-то казалось, что в этом доме можно задавать такие вопросы.

Сьюзан потрясла головой.

– Это сложно объяснить, но я всегда чувствовала, что это просто часть жизни. Ну, часть моей семьи.

– Какой ужас.

– Да. В мире вообще много ужасного. – Она пожала плечами, словно не сказала ничего особенного, и снова от меня отвернулась.

Сьюзан взялась за ручку холодильника, открыла дверцу и заглянула внутрь.

– Теперь, когда я старше, я, кажется, это понимаю. Думаю, она чувствовала себя виноватой. За то, что изменяла отцу, понимаешь?

Она закрыла дверцу. В руках у нее было что-то вроде маленького яйца, запеченного в фарше – традиционного шотландского блюда.

– Она изменяла твоему отцу?

Сьюзан положила яйцо в рот целиком и прожевала. Проглотив, она сказала:

– Угу. Я тебе не говорила, что он на самом деле мой отчим?

– Да, говорила, но я как-то…

– Только однажды, – перебила меня Сьюзан. – Судя по всему.

Я понятия не имела, что на это ответить.

– И вот так. – Сьюзан расставила руки в стороны и показала на себя, а потом встала в позу, точно светловолосая женская копия Фредди Меркьюри. – И вот так на свет появилась я.

– И ты всегда это знала? – спросила я тупо.

Она опустила руки.

– Не-а. Узнала, когда мне было четырнадцать. Веселенькое открытие. – Она с нарочитым равнодушием закатила глаза. – Папа-то давно знал. То есть отчим.

Увидев выражение моего лица, она снова пожала плечами.

– В моей семье все довольно долбанутые.

Я подумала о своих родителях – таких скучных, таких нормальных. О том, как они спорили, чья очередь загружать посудомоечную машину.

– И как ты узнала?

По ее лицу пробежала тень.

– Мне не хочется об этом говорить.

Будто это я подняла тему.

– Ну ладно. – Она слегка улыбнулась. – Хочешь посмотреть мою комнату?

Я подумала, что ей больше хочется показать мне свою комнату, чем мне посмотреть, и я вопреки себе последовала за ней вверх по ступенькам. Она на ходу постукивала пальцем по перилам. Свернув в коридор, она указала на закрытую дверь справа.

– Это комната Брайана, – сообщила она, когда мы проходили мимо двери. – А это родителей. А это… а это моя.

Она толкнула дверь, и мы вошли внутрь.

Долгую, кошмарную секунду я была уверена, что мы войдем и не обнаружим никаких следов присутствия Сьюзан, но оказалось, что это настоящая комната девочки-подростка. Заправленная кровать, книги на полках. Но было и кое-что очень странное.

– Тут так пусто, – меня саму удивило, каким странным мне это показалось. – Никаких постеров?

Я вспомнила обклеенные стены в ее комнате в Брайтоне. Там все кипело жизнью.

– Отец ненавидит бардак, – сказала Сьюзан, вставая в центре комнаты и оглядывая стены. – Прям вообще терпеть не может. Он помешан на чистоте.

– Пара плакатов погоды бы не сделали.

– В этом доме оно того не стоило.

У нее зазвонил телефон, и она достала его из кармана. Увидев, кто звонит, она вся засияла. Слегка отвернувшись от меня, Сьюзан взяла трубку.

– Привет! – Голос у нее сразу заискрился, зажурчал. – Ни за что не догадаешься, где я! В Рединге!

Она замолчала, и я услышала с той стороны чью-то взволнованную болтовню.

– Ага! Вот прямо сейчас стою в своей комнате. – Она рассмеялась. – Знаю, знаю. Их нет дома. Я тут с подругой.

Она обернулась и ласково мне улыбнулась. Я улыбнулась в ответ. Я была так горда, что стою здесь, что мы с ней дружим. Пока она говорила, я подошла к полке в углу, на которой стояла всякая всячина. Прямо как у меня в детстве. Правда, я собирала лесных животных, а Сьюзан, похоже, феечек и прочих крылатых сказочных существ. Одна из фигурок отбрасывала странную тень – ангел, кажется, – и я наклонила голову, чтобы присмотреться. Тонкая, но отчетливая линия отделяла сложенные ладони ангела от его рук. Я нахмурилась, разглядывая остальные статуэтки. Почти на половине были разные отметины. То трещины, то обломанные крылья, то склеенные вместе части.

– Круто, да? – Сьюзан внезапно оказалась рядом. – Мне нравилось собирать всякие безделушки, когда мне было лет десять.

– Они все сломаны, – сказала я.

Она радостно заулыбалась, словно ждала, что я это скажу:

– Да ладно? Разве?

– Я не понимаю.

– Они не сломаны. Они починены, – поправила она меня. – Их сломали, но потом починили. Мне казалось как-то неправильно хранить только целые, поэтому сломанные я тоже оставила. Они теперь вместе.