Ураган - Пол Кворрингтон Страница 5

Они самолетом добрались до какого-то жуткого захолустья и пешком дошли до большой бревенчатой хижины, обитатели которой днем ловили щук, а по ночам пьянствовали. Дентон из шкуры вон лез, чтобы развеселить приятеля: он рассказывал анекдоты, обменивался добродушными шутками с другими рыбаками и поднимал Колдвела в пять утра, чтобы отправиться на рыбалку. Дентон жестикулировал и болтал без умолку, и ему даже удалось вызвать улыбку на лице их проводника Герберта, индейца из племени кри, который, судя по всему, вообще никогда раньше не улыбался. Но Колдвел оставался безучастным. Он сидел сгорбившись на носу моторной лодки, сжимая руки в подобии молитвы.

В последний день своего пребывания они остановились посередине озера, настолько огромного, что его берегов не было видно. Герберт встал, отрегулировал румпель, чтобы лодка точно застыла в самом центре пустоты, и бросил якорь — банку из-под яблочного сока, залитую бетоном.

— Здесь что, мель? — в некотором недоумении спросил Дентон Маколи.

Герберт пожал плечами и кивками указал налево и направо.

— Это хорошее место, — заявил он. — Большая рыба.

Так оно и оказалось. Дентон бросил приманку, и вода вокруг прямо закипела. Он забросил крючок, и тут же из воды появилась огромная щука с разинутой пастью, издавая мощный, хотя и беззвучный вопль.

— Черт побери! — воскликнул Дентон.

Колдвел отказался ловить рыбу, хотя Дентон его и умолял.

— Давай, старик. Ты же любишь ловить рыбу. Ты когда-то ловил ее не переставая. Ты только посмотри на этого верзилу.

Но Колдвел не отвечал и лишь смотрел на огромную тень, сгущавшуюся на горизонте.

Герберт снял с крючка улов Дентона, тот снова забросил приманку в воду и почти сразу же вытащил еще одну рыбину. Эта была еще больше предыдущей, и Дентону пришлось повозиться, водя ее на легкой рыболовной снасти. Наконец щука появилась на поверхности и, крутясь из стороны в сторону, начала запутываться в леске. Герберт схватил весло и принялся тыкать им в рыбину, пытаясь заставить ее вращаться в противоположном направлении. Все были настолько этим заняты, что никто не обратил внимания на то, что в это время внезапно потемнело.

Тень от грозовых облаков все больше и больше наползала на поверхность воды.

Удочка Колдвела стояла рядом с ним на носу лодки, и он вдруг услышал, как леска натянулась и начала тихо потрескивать. Ветра не было (то есть звук его слышался, но сам ветер не ощущался), и тем не менее леска ходила ходуном.

Герберт перестал тыкать рыбу и поднял голову.

Как раз в этот момент их накрыла тень.

— Ого, — произнес Герберт и швырнул весло, как бейсбольную биту, прямо в Колдвела.

Колдвел пригнулся, и весло, разрезав воздух над его головой, опустилось точно на удочку, расколов ее надвое. Герберт бросил его с такой силой, что обе половинки разлетелись в разные стороны, ручка катушки зацепилась на мгновение за отворот джинсов Колдвела, потом удилище взлетело вверх, и тут небеса разверзлись.

Все было настолько странно, что потом все присутствовавшие — и Колдвел, и Дентон, и Герберт — описывали все по-разному. Герберт утверждал, будто услышал, как трещит леска, увидел, что надвигается гроза, и швырнул весло в удочку Колдвела, чтобы сбить ее за борт, опасаясь, что в нее может ударить молния. Молния ударила в удилище, когда оно достигло верхней точки своего полета, затем оно упало в воду, и вода унесла с собой электрический разряд, только поэтому все остались живы. (Именно поэтому Герберт утверждал, что полученные им пятьдесят долларов были слишком незначительной суммой.) Дентон, будучи ученым, настаивал на том, что молния ударила в воду в нескольких сотнях футов от них. А если бы это произошло ближе, то они бы все погибли.

Но Колдвел не сомневался, что молния ударила именно в него. Он почувствовал, как небесный огонь пронизал его тело. А то, что у него не остановилось сердце, объяснялось лишь тем, что по большому счету оно и так у него не билось. Более того, когда Колдвела поразила молния, его сердце забилось снова, и именно в тот момент, когда Дентон начал судорожно заводить моторку, чтобы лететь к берегу, он встал и, неловко покраснев, произнес:

— Эй, мы сюда приехали рыбачить или дурака валять?