Обертки от конфет - Вероника Минасян Страница 5

Тут он протянул руку к дверце холодильника, открыл ее и, не глядя, достал кусок сыра. Глазищами своими на меня уставился и так пристально смотрит. Победоносно шмякнул его об стол, его – в смысле сыр, воинственно взял в руку нож, будто он ему угрожает. А глазами все на меня. Выдохнул так тяжело и громко, и так медленно и четко проговорил сквозь белоснежные зубы.

– Эврисинг из файн, андерстенд, ма дарлинг?

Со стороны, может, и выглядит зловеще, но это у нас в семье шуточки такие. Через секунду он уже насвистывал мелодию из приставучей рекламы, а через две жевал сыр и гладил ногой кота.

– Ладушки, дорогой. Кстати, бутерброд доешь, налог на машину заплати.

Я немного успокоилась, раз у меня одной чувство подозрительные. Вечером, когда дети с занятий пришли, я налила им чай и присмотрелась. Один горячий чай хлюпает, ногой под столом качает, скрючился немного и жуёт третью конфету, а фантики аккуратно снова объемно складывает, будто там что-то есть. Вторая из кекса изюм выковыривает, пьет чай из своей любимой чашки с единорогом, нитку от пакетика вокруг ручки наматывает и переписывается с подружкой. Да не, нормальные они. Не идеальные, очень даже реалистичные, в ногу со временем идут. И мы с Мишей вроде не отстаём, стараемся быть предками в тренде. Стильными родаками. Блин, современные дети ещё говорят «родаками»?

– Никита, этими фантиками никого не обманешь, я видела, что ты съел три конфеты. Ты помнишь, что тебе в среду к зубному? Вася, спину выпрями, телефон немного подними, а то в таком положении твоя шея будто держит ещё тринадцать килограмм.

Тринадцать или не тринадцать я уже давно не помню, но в целом это правда, а эта цифра для устрашения кривой спиной отлично подходит. Мы регулярно пересматриваем старые альбомы, и вместо страшилок у меня есть отличная бабуля. Бабуля Нино – крохотная двоюродная бабушка с грузинскими корнями. Она дожила до восьмидесяти трёх и умерла несколько лет назад. Красивая в молодости была: густые черные волосы, зелёные выразительные глаза и пухлые губы и идеальная кожа с персиковым румянцем. Но ленивая до жути! Слава богам, генам и Чебурашкам, шучу – просто богам Чебурашек, что с фигурой ей повезло. Она могла съесть целый пирог на завтрак, и ещё два на ужин и обед, заесть это все шашлыком из баранины и запить топленым жиром, а второй подбородок появился бы скорее у альбатроса, чем у нее. Но она всегда ходила сутулая и с детства ленилась расправлять плечи. И в старости боги Чебурашек отвернулись от нее, не от всей бабули Нино, потому что человек она была хороший, а от ее спины. С каждым годом она все уменьшалась и уменьшалась, становилась все больше похожей на транспортир, и под конец по ее круглой спине можно было мерить углы.

В общем, даже на не очень впечатлительных детей вид скрюченной бабули Нино производит неизгладимое впечатление. Если у вас есть сутулые дети, обращайтесь, пришлю вам ее фото, я специально его уже в электронном виде храню на такой случай.

– Мам, завтра в школу надо принести двадцать пять конфет. – Никита рылся в миске со сладким и, очевидно, делал ревизию. – Здесь только двадцать.

– Чтобы все съесть за раз, испортить все зубы и вообще к стоматологу не ходить? Я думаю, это как-то связано с теми фантиками, которые к тебе не имеют никакого отношения.

– Нет, чтобы сделать первоклассникам адвент-календарь.

– Кого?

– Календарь с конфетами! В Европе так делают, из Германии пошло. У них за четыре недели до рождества начинается Адвент, типа около праздничное время. Детям родители делают специальные календари на эти четыре недели. Календарь заканчивается двадцать пятого декабря. А каждый день – маленький сюрприз, он же конфета. Они каждый день не листик открывают от календаря, где написано, как огурцы закатывать или про день святой Февронии, а открывают сюрприз и находят сладости.

– А вы тут причем?

– У нас подшефный первый «Б», нам надо каждому мелкому такой календарь сварганить.

– Рыбьи головешки! Пионерам и то проще было. А у меня в школе вообще все скучно, социальная ответственность была только за чистоту кабинета. Мы всегда очень тщательно мыли окна. Однажды, когда я занесла руку с тряпкой к очередной раме, она выпала на улицу. Стекла там не было. Тряпка-суицидница потом цветочным флагом висела на дереве несколько месяцев.

Никита продолжил рыться в запасах сладкого, чтобы наковырять нужное количество конфет, а я стала ковыряться в памяти и вспоминать, какими были мои праздники в детстве.

И вот, мне десять, я в кроличьей шубе, которой позавидует Снуп Догг, валенках и ненавистных рейтузах, которые напоминают плод любви старого бабушкиного пухового платка и колготок. Из-под шубы кокетливо торчит мое праздничное платье, бережно перешитое из маминого, в которое она больше не влезает, оно развивается на ветру, пока мы с мамой ждём автобус. Руки греют варежки, щеки – морозное солнце, а сердце – радость от того, что на ёлке мне достался подарок. Нет, не так – Подарок! И хотя до Нового года ещё неделя, я подглядела и знаю, что внутри мандарины, пара шоколадных конфет и ёлочный шар.

Дома мы застали очень печального папу, он разгадывал кроссворд и стучал ручкой по газете. Он позвал маму на кухню, и я слышала прерывистый шепот, резкий «ах», который остановила рука, зажавшая рот, и тихие всхлипы, которые заглушало родное плечо.

Проклятые рейтузы не хотели сниматься и все цеплялись за колготки. Я разозлилась и в яростном рывке, который должен был освободить ногу от рейтуз, задела свой дорогой подарок. Вселенная, спасибо за то, что ты придумала мандарины мягкими. Хрупкий шар уцелел, но маленькое сердечко все равно билось очень часто.

– Малыш, позвонил дядя Коля.

Папе было сложно говорить, он сел рядом со мной, чтобы видеть мои глаза. Одна его рука тихо лежала на колене, вторая беспокойно терла шею. Мама включила режим многозадачности и вытирала тарелки, варила картошку и кипятила белье. На мгновение мне показалось, что родители зависли: папа молча тер шею, мама методично терла вафельным полотенцем блюдо. Но нет, показалось.

– Он сказал, что бабушки сегодня не стало. Она вчера легла спать, а сегодня не проснулась. Такое бывает с пожилыми людьми. Пришло ее время, пришло. Понимаешь, малыш?

– Значит, у бабушки не будет Нового года? Значит, она не увидит мою открытку?

– Да, малыш, это так.

– Я тоже не хочу Новый год!

Я в этот же день съела все конфеты и мандарины. Мы больше никогда по-настоящему не праздновали Новый год. Ставили ёлку, готовили салаты. Но был ли это праздник? Тот, которого ждёшь с замиранием сердца, тщательно выбираешь подарки родным, подбираешь такой восхитительный наряд, чтобы снять это все дело на плёночный фотик на гордость ещё нерожденным внукам.

Спрячьте носовые платки, я обещала рассказ, а не длиннющий роман, поэтому часть про разочарование в силе Деда Мороза я описывать не буду. Скажу только, что сделала ещё одну открытку бабушке, где нарисовала их вместе с дедушкой и написала: «Бабушка, я буду скучать очень-очень. Испеки дедушке мои любимые печеньки. Ему понравится. Надеюсь, на вашем облачке есть телевизор, и ты сможешь смотреть любимый сериал». Облизнула конверт, без адреса кинула его в ящик. Интересно, куда девают безликие конверты?