Серафима прекрасная - Каринэ Фолиянц Страница 49

– Ну а если она любила тебя, а ты… Ты сделал ей больно.

– Если бы мы были вместе, а я умер – ей было бы гораздо больней. А так я думаю – забудет меня. И слава богу. И будет ей хорошо с другим… Я люблю, а когда любишь, о другом думать надо, не о себе…

– Что-то ты наворотил, парень! – вздохнул Витя.

– Нет. Я горжусь собой. И это меня ну… согревает, что ли. Она не знает, что я в Москве, здесь, в клинике… И не узнает… Она такая красивая! Я таких больше не видел… И не увижу… Дядя Витя, а у вас жена красивая?

Виктор задумался.

– Я ж вас спросил, дядя Витя!

– Так ты ж ее видел!

– Нет, – не унимался парень, – для вас она красивая?

– Она у меня замечательная, – улыбнулся Витя, – это ж больше чем красивая. Гораздо больше…

Зареванная Ира снова пришла к колдунье. Она узнала про болезнь Виктора, потому что в деревне ничего не скроешь. Именно оттуда пришло ей это страшное известие.

– Что еще тебе надо? – спросила ведьма, увидев Иру на пороге своего жилища.

– Я не хочу! Я не хочу! Он заболел! Это я виновата, я!

– Успокойся. Не вини себя. Давно уже болезнь в его теле. Я только увидела да и рассказала тебе, – спокойно ответила колдунья.

Ира зарыдала еще горче.

– Я любила его! Я думала… думала, что это в шутку, не всерьез. Я не верила вам до конца… Я не знала… Я не хотела плохого!

– Ты верила. Ты хотела. Ты все знала. Не лги себе. Иди, я ничего не смогу сделать. Я не лечу, я только предсказываю.

Ира взорвалась от бессильной злобы:

– Дура! Ты мерзкая дура! Шарлатанка! Дрянь! Он будет жить, будет!

Ира била и крушила все на своем пути – стулья, свечи, статуэтки. Добралась до хрустального шара – грохнула его об пол. А он не бьется.

– Иди домой, – спокойно сказала хозяйка. – Моя бухгалтерия тебе выпишет счет за погром. Но ничего не изменится.

Полина и Сима готовили Вите обед.

– Завтра, после консилиума будут думать: оставить его здесь или отправить на лечение в Германию, – сухо рассказала Сима последние новости.

– Сима, прости, денег-то хватит? – робко задала вопрос Полина.

– Я написала… Пусть продают всех коней. Пусть ферму продают… Если надо – и дом тоже… Деньги переведут в течение недели. Хватит.

В коридоре топтался парнишка лет восемнадцати с беспокойным взглядом, внимательно слушая женщин.

– Кто там? Это ты, Вадюша, пришел? – спросила Полина.

Вадим зашел, поздоровался.

– Здравствуйте, тетя Полли, по-английскому сегодня пять.

– Отлично! Симочка, это мой племянник, Вадик. Сестра прислала учиться в иняз. Первый курс и первая пятерка, потому что мы не очень трудолюбивы, хотя и способны! Вадюша, показал бы ты в выходные Ваньке Москву, пока тетя Сима в больнице. Вот он, наш Ванечка!

– Здрасте! – поздоровался Иван с племянником Полины.

– Непременно, тетя Полли! Вот только коллоквиум сдам! Вань, ты потерпишь?

Ваня кивнул.

Все, что говорил Вадим, звучало как-то фальшиво. Его глазам нельзя было верить, какие-то они были бегающие, недобрые…

Сима про себя отметила это, но, конечно, ни с кем делиться не стала – Ваня мал, Вите не до этого, а Полине про родного племянника такого не скажешь.

– Обязательно сдай свой коллоквиум и возьми мальчика гулять с собой! – приказала Полина.

– Почему он зовет вас тетя Полли? – удивился Ванечка.

– Сокращенное от Полина да на английский лад. Сим, пойди полежи, ты устала!

– Ну, если только часок, до вечера, – согласилась Сима. – А вечером опять в больницу схожу.

Ваня подошел, обнял мать:

– Мам, я не хочу смотреть Москву, я хочу, чтобы папу вылечили.

Сима поцеловала сына:

– Вылечат, непременно!

Прилегла Сима, но не спала, ворочалась. Сквозь пелену сонного тумана видела: тела Иры и Вити слиты воедино, Витя целует Иру, а потом… потом вдруг исчезает, словно испаряется…

Симу словно током тряхнуло. Она вскочила:

– Полина, Полина, я побегу!

– Куда?

– К нему!

– Дождись ты утра, господи, ну кто на ночь глядя!

– Нет, побегу!

Кровать Игоря пустовала, его два дня назад перевели в реанимацию. Пришли две санитарки и поменяли его постельное белье.

– Где он? – спросил Витя.

Женщины молчали.

– Где Игорь? Скажите? Скажите мне!

– Умер. Ложитесь, Зорин, вам нельзя волноваться.

Когда санитарки вышли из палаты, Зорин подошел к окну, он был в ужасе. Вот она какая хрупкая человеческая жизнь. Смерть никого не щадит. Игорь, совсем мальчишка! Была жизнь – и нету. Так просто, словно выключателем кто-то щелкнул, и лампочка погасла…

* * *

Сломя голову Сима в ту минуту бежала вниз по лестнице. Словно кто-то или что-то звали ее…

А в ушах все звучали слова Игоря: «Зачем я ей больной, я же обуза? Не надо ей. Никого никогда напрягать не надо…»

Вите стало страшно. Ни к чему это – обузой быть. Где гарантия, что его вылечат? Где гарантия, что не останется он немощным инвалидом, сидящим на шее у жены и детей…

Страшно стало от того, что мучиться придется. От того, что он будет мучить Симу и детей.

В ту секунду он забыл о своем обещании – жить во что бы то ни стало! Бороться за жизнь! Устал, потому что в конечном итоге это ужасно тяжело.

Витя еще раз посмотрел в окно. Внизу – бездна, настолько высоко расположена его палата в корпусе высотного здания…

Бездна – это выход…

Как сумасшедшая, сломя голову бежит Сима. Одна улица, вторая, третья… Спотыкается, падает, встает и вновь бежит. Город мелькает перед ее глазами, город, который она толком не видела.

Витя уже стоял на подоконнике, он был готов к прыжку. В эту секунду в палату ворвалась Сима.

– Витя! Стой! Стой! Иначе я тоже прыгну. Витя, Витенька, слезай! – Она кинулась к окну.

Витя пошатнулся на подоконнике, чуть не потеряв равновесие от ее внезапного вторжения.

Глаза Симы наполнились ужасом.

– Витя! Не-е-ет!

Она сняла его с подоконника. Она спасла его от этого прыжка. Она кричала:

– Нет! Нет, не пущу! Нет!

Она тянула его к себе так сильно, что оба упали на пол…

– Что же ты делаешь? Что же ты творишь, гад такой! Ты зачем меня пугаешь? Ты зачем такое сотворить надумал? – Сима колотила его в плечо кулаком, словно забыв про болезнь.