Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский Страница 48

– Просто вы не знаете, как поступить?

– Вы, о чем?

– Я о вашей пьесе. Ну, о том человеке, главном герое, который собрался убить другого человека из-за его жены. Вроде та не счастлива с ним. Вот это человек и собрался убить плохого мужа. Так ведь?

Щукин обомлел. Богослов словно читал его мысли. Он рассказывал ему самое сокровенное. Иоиль тем временем продолжил:

– Вот вы сейчас и мучаетесь. Кому рассказать про этот сценарий? Деду? Нет, он не поймет. Этой женщине? Вернее, героине, так ее вроде и как нет. Рассказать вам не кому. Вот вы и мучаетесь. Так расскажите мне. Я вам посоветую.

Вилор молчал. Он не мог произнести и слова, странный человек рассказывал ему его мысли. Его душевные муки. Это было и удивительно, и страшно. Кто-то мог знать, что думает человек. О чем переживает. Нет!

– Так, что вы решили? – настаивал Иоиль.

Щукин вздрогнул. Ему было страшно.

– Я ничего не решил. Я просто…

– Вы просто думаете, что та женщина, жена этого нехорошего человека, будет после этого счастлива?

– Ну, да…

– Странный вы. Как можно построить счастье на смерти другого? Нет! Это плохо. Тем более все это уже было. И люди сто миллионов раз это проходили. Да и конец известен.

– Кому? – еле выдавил из себя Вилор.

– Как кому? Богу!

– И что будет?

– Хм, от тех, кто оставляет стези прямые, чтобы ходить путями тьмы. От тех, кто радуется, делая зло? Восхищается злым развратом? Хм. Нужно спасаться, и спасти себя можно лишь самому и спасти от жены другого, которая умягчает речи свои. Которая, оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего. Дом ее ведет к смерти и стези ее к мертвецам. Никто из вошедших к ней, не возвращается и не вступает на путь жизни. Посему ходи путем добрых и держись стезей праведников.

Вилор задумался. Ответил не сразу. Иоиль ждал. Щукин надул губы и, чмокнув, усмехнулся:

– Слишком как-то все замысловато и мрачно. Дом ее ведет к смерти и стези ее к мертвецам. Мрачно.

– Мрачно. Но, это истина. Истина иногда бывает мрачной. Тут ничего не сделать, – тяжело вздохнул Иоиль.

– И все-таки. Я с вами не согласен.

– Люди, почему-то всегда не хотят слушать нужные им советы. И когда им говорят правду, стараются делать вид, что это ложь и делают все наоборот.

– Вы это о чем? – изумился Вилор.

– Вы поймете.

– Слушайте, вы очень странный тип. Вас нужно бы в милицию сдать. А? Как вас там?

– Иоиль…

– Ах да, Иоиль, еврейское имя конечно.

– Почему еврейское?

– Ну, так мне показалось.

– Хм странно, вообще-то оно библейское, но если вы хотите, чтобы оно было еврейское, то пусть.

– Как это пусть? Вам что все равно? Вы что действительно еврей?

Богослов тяжело вздохнул и пожал плечами. Он грустно улыбнулся, от его улыбки Вилору почему-то стало смешно, он рассмеялся. Щукин хохотал и грозил Иоилю пальцем. Богослов ждал. Наконец Щукин успокоился и махнул рукой:

– Вы я вижу очень опасный человек. Осторожный, вежливый и главное… умный. Вы я вижу, можете манипулировать людьми. Я много раз встречался с такими как вы. Такие как вы можете водить народ за нос. И это настоящее искусство. Вы можете дурить народ и поэтому, таких как вы, я уважаю.

– Вы что же уважаете плохих людей?

– Почему плохих? Я уважаю людей, которые могут достигать своей цели! – удивился Вилор.

– Да, но цели можно достигать по-разному и цель может быть разная. И если человек достигает цели, делая другим зло, значит он плохой человек, а вы говорите, что уважаете таких…

– Странный, вы какой странный тип! Красиво как все путаете. Я даже как-то запутался. Но нет, в конце концов, совсем запутать меня вы не сможете. Если как говорится спорить с вами-то и вы не справы. Вас надо побеждать вашим же оружием. Если философствовать по-вашему, то все люди в принципе плохие!

– Это не правда,… но я все равно спрошу, почему вы пришли к такому выводу?

– Да потому что все люди в принципе сволочи! Они хотят счастья лишь себе и своим близким, а на остальных им наплевать? Не так ли? Люди мерзкие и противные существа! И иногда их нужно наказывать. Неважно как… обманом, голодом, смертью или мученьем, но наказывать! Вот поэтому и нужны такие, такие как вы наверняка их могут обмануть. Заставить почувствовать, что они не самые хитрые и не самые умные заставить почувствовать, что он вовсе не цари природы и не всесильные и могущественные существа, а простые черви!

– Какое страшное у вас представление о людях. Сразу видно вы мучаетесь! Сразу видно, что вы человек ранимый и может быть, даже добрей, чем я вас представлял. Вы лучше, чем есть на самом деле, но почему-то хотите заставить других, а главное себя самого думать, что вы плохой и мерзкий человек! Но это не так. И пока не поздно вам нужно передумать и заставить себя делать поступать по-другому. Поверьте, вы очень сильно заблуждаетесь!

– Нет! Не надо меня тут внутренне лечить! Не пройдет! Люди сволочи! И меня в этом никто не переубедит. Никто!

– Никто? А Бог?

Щукин замер, он не ожидал такого ответа незнакомца. Вилор вздрогнул и как-то прищурившись, попытался всмотреться в глаза этого странно человека. Он вглядывался в зрачки, но ничего не видел, пустота, и какая-то внутренняя уверенность, спокойствие и умиротворенность. Все вперемешку. Щукин тяжело задышал и нервно переспросил:

– Что вы сказали кто?

– Бог, вас Бог заставит, правда, когда не знаю. Но вы человек хороший. Но почему-то стараетесь казаться мне и остальным людям плохим, а главное заставляете себя самого поверить, что вы плохой и злой. Но вы ничего не можете сделать, знаете почему, потому, что глаза-то у вас добрые! Понимаете, добрые! А глаза это главное, ибо как говорит наш Господь: светильник для тела – это глаз. А потому если твой глаз будет простым, то и все тело будет светлым, но если глаз будет злым, то и все тело твое будет темным. Если же свет, который в тебе тьма, то, как же велика эта тьма!

– Складно конечно, складно, но вы меня не переубедите, ибо если как вас, послушав я стану добреньким, то другие людишки меня попросту съедят! Понимаете, эти как вы говорите добренькие людишки меня съедят! И вот, она вся… правда и нет на нее у вас аргументов нет! Не так ли?

Но Иоиль не ответил. Вилор с удивлением увидел, что кресло пусто. И вообще в комнате никого нет. Щукин вскочил и в панике бросился в коридор и тут… упал… упал, в лужу. Она была липкая и теплая, Вилор понял, что это кровь. Щукин в ужасе пытался оторвать от пола руки, но они словно присохли к паркету. Вилор попытался крикнуть. Но вместо этого голосовые связки издали какой-то писк. Электронную трель. Щукин надрывался всей грудью…