Теннисные мячики небес - Стивен Фрай Страница 48

– На что мне, по-твоему, деньги? – Слезы Неда уже текли нескончаемым потоком. – Не нужны мне деньги, мне ты нужен! Если ты умрешь, умру и я. Ты же знаешь, мне никогда не выбраться отсюда.

– Ты выберешься отсюда! – страстно прошептал Бэйб. – Выберешься в гробу. Послушай. Около кровати лежит железная ложка, забери ее. Бери!

Нед, плача от этого бессвязного бреда, взял ложку.

– Спрячь ее на себе, нет, не так. Не в дурацкий карман! А если Мартин обыщет тебя?

– Куда же? – Нед озадаченно глядел на Бэйба.

– В анус, парень! Да затолкай поглубже. Плевать, если пойдет кровь.

– Ах, Бэйб…

– Сделай это, сделай сейчас, или, клянусь всемогуществом Христовым, я умру, проклиная тебя. Вот так! Хочется визжать – визжи, мне все равно. Даже если кровь будет хлестать из тебя, как из свиньи, заталкивай ее, заталкивай! Ну как, стоять можешь? А сидеть? Хорошо, хорошо, ты справился.

Бэйб откинулся на подушку и задышал медленнее.

– Дальше, – наконец выговорил он. – Дальше, Нед. Ты получил клочок бумаги. Посмотри на него. Банк «Коттер», Женева. Этого я написать не решился. Посмотри на бумажку. Там номер, пароль и отзыв. Заучи их. Повтори… хорошо, еще раз. Еще… раз. Теперь проглоти. Сжуй и проглоти. Повтори номер… пароль… снова адрес.

– Зачем ты это делаешь, Бэйб? Ты пугаешь меня.

– Я задолжал тебе деньги. Нарды. Ты отлично играешь. Осталось немногое, паренек. Вспомни прошлую зиму. Неделя до Рождества. День, когда мы разговаривали о Филиппе Блэкроу. Я нарисовал схему, помнишь? Ты сохранил ее, как я тебя просил?

– Думаю, она у меня в комнате. Среди других бумаг. А что?

– Сегодня четверг. Ночью дежурит Пауль. Поладь с ним. Заведи разговор, расспроси его о футболе. Найди для этого подходящий момент. Воспользуйся ложкой, чтобы не дать запереться замку. Дел у тебя будет много. Потребуются все твои силы. Я отправляюсь на материк утренним катером. О господи, что там такое?

В замке заскрежетал ключ, дверь отворилась.

Мартин поманил Неда:

– Ты сейчас идти со мной. Оставить Бэйба, иди со мной.

– Ты же сказал – полчаса!

– Доктор, он идет посмотреть Бэйба. Ты идти.

Нед бросился на койку, залитое слезами лицо его намочило бороду Бэйба.

– Прощай, мой мальчик. Однажды ты уже спас мне жизнь. Мой разум навсегда останется в тебе. Построй в память обо мне что-нибудь большое. Мы любили друг друга. А теперь, ради меня, перестань реветь. Уходи с миром и посвяти этот день воспоминаниям. Вспомни все. Моя любовь и память пребудут с тобой вовеки.

– Сейчас идти! Сейчас! – Мартин приблизился к койке и грубо оторвал от нее Неда. – К стене. Я тебя обыскать. В больнице много плохих вещей.

Уже в дверях Нед, подталкиваемый Мартином, в последний раз окинул взглядом палату.

Веки Бэйба были плотно сжаты. Теперь все его силы уходили на то, чтобы заставлять сердце биться быстрее, быстрее – пока оно не разорвется в груди.

Через час после ленча Мартин принес в галерею новость о смерти Бэйба.

Нед, одиноко сидевший за шахматной доской, кивнул.

– Ему было больно?

– Нет боли. – Голос Мартина был негромок и почти уважителен. – Очень мирно. Короткий приступ опять, умер быстро. Доктор Малло говорить, что никто ничего не мог делать, – прибавил Мартин с ноткой извинения в голосе. – Ни одна больница мира.

– Ты не будешь против, – тихо спросил Нед, – если я до конца дня останусь у себя в комнате? Я хотел бы подумать и… и помолиться.

– Ладно, я вести тебя туда.

Молча они дошли до комнаты Неда. Мартин оглядел прислоненные к стене стопки книг и бумаг.

– Бэйб, он много тебя научил, да?

– Да, Мартин. Очень многому.

– Некоторые книги на моем языке здесь, но ты не говоришь.

– Немного, читать немного могу, но говорю плохо, – на запинающемся шведском ответил Нед.

– Да. Выговор у тебя плохой. Может, раз Бэйба нет, мы будем друзья получше. Ты учить английский, я учить шведский. И еще ты учить меня музыка и математика.

– Это было бы хорошо, – сказал Нед. – Я с удовольствием.

– Я рано оставить школа. Убежал из дома, там отец меня бил. Чем больше ты учить, тем лучше друзья.

– Договорились.

– Тебе не обязательно быть со мной милый. - Мартин осторожно оглянулся на дверь. – Я понимать. Иногда я нехороший. Нехороший мысли в сердце. Ты молись и про меня тоже.

– Конечно. – Нед снова почувствовал на щеках непрошеные слезы.

– Ладно, Томас. Я уходить.

Почти полчаса ушло у Неда на поиски нарисованной Бэйбом схемы, и еще два потребовалось, чтобы увериться, что он должным образом понял ее и запомнил.

Пауль заступал на дежурство незадолго до ужина, и Нед, спрятав до времени ложку, постарался, практики ради, втянуть его, пока тот закрывал дверь, в короткий разговор.

– А, кстати, – придержав дверь за внутреннюю ручку, сказал он сквозь щель, – пока ты меня не запер. Ты не мог бы оказать мне услугу? А я за это научу тебя прозвищам всех британских футбольных клубов. Совсем пустячную услугу, а?

– Услугу? – Пауль насторожился.

– Мне бы немножко жевательной резинки, принесешь?

Пауль ухмыльнулся.

– Может, в ужин? Посмотрим.

– Спасибо. «Трондхайм» сегодня играет?

– Точно, сегодня.

– Ну, удачи ему, – весело сказал Нед, сам закрывая дверь. – Увидимся.

В девять часов Пауль принес кувшинчик горячего шоколада и несколько таблеток.

– Это еще зачем? – насторожился Нед. – Я не на пилюлях.

– Доктор Малло беспокоится, что ты расстроишься из-за Бэйба, – объяснил Пауль. – Они слабенькие. Просто помогут тебе уснуть.

– А, ну хорошо. – Нед закинул таблетки в рот и сглотнул. – Добрый доктор очень заботлив.

– И вот тебе жевательная резинка.

Нед взял пластинку резинки и расплылся в улыбке:

– «Голливуд», какая роскошь! Пауль, ты герой!

– Спокойной ночи, Томас. Выспись как следует.

– О, погоди, скажи-ка, – Нед опять помешал Паулю закрыть дверь, – как там «Трондхайм»?

Ложку Нед держал в правой руке, небрежно опираясь ею о дверь. Он нажимал на дверь все сильнее, сильнее, пока не осталась щель шириною в дюйм, через которую он мог разговаривать с Паулем, – к этому времени ложка уже прижала язычок замка.

– Три один? Большая победа для вас, – сказал он. – Ладно, завтра, наверное, увидимся. Спокойной ночи.

Одним последним нажатием Нед закрыл дверь. Ложка осталась торчать между дверью и косяком. Едва шаги Пауля стихли в конце коридора, Нед потянул дверь на себя, и та подалась. Ложка удержала язычок. Почти зарыдав от облегчения, Нед вернулся к столу, выплюнул таблетки снотворного и напоследок снова развернул схему Бэйба.