Дочери аптекаря Кима - Пак Кённи Страница 47

Хонсоп почувствовал себя весьма неловко, когда Ёнбин перебила его, и все же продолжил:

— А это племянница пастора Ана — мисс Мария Ан. Студентка музыкальной школы в Токио. — Сказав это, Хонсоп повернулся к Ёнбин: — А это госпожа Ким Ёнбин, одна из лучших верующих в церкви пастора Ана. Сейчас она преподает в школе «К» в Сеуле.

— Я часто слышала похвалы от дяди в ваш адрес, — схитрила Ёнбин. Пастор Ан никогда не рассказывал ей о том, что у него есть племянница. Единственное, что она слышала от других, — так это то, что его старший брат был очень богат.

— Господин Хонсоп много раз рассказывал мне о вашем городе, хвалил и даже называл его корейским Неаполем. Хо-хо-хо, — открыто рассмеялась Мария. — И в самом деле, море у вас такое красивое. Хорошо, что я упросила мою матушку приехать сюда на каникулы.

— Где вы остановились? Боюсь, что вам может быть не очень удобно. — Ёнбин в упор посмотрела на Марию. Хонсоп же, скрывая волнение, не раз за это время чесал свой затылок и поправлял волосы.

— В мотеле, но в мотеле такие ужасные условия. Как было бы хорошо построить виллу на берегу моря…

Подул легкий ветер, и длинные волосы Марии коснулись плеч Хонсопа.

— Я могу предложить остановиться у нас дома. Пусть и убогие условия, но дома гораздо лучше, чем в мотеле, — вежливо предложила Ёнбин.

— Нет-нет. Конечно, большое вам спасибо, но мы не можем. Господин Хонсоп тоже предложил нам остановиться у него дома… — Мария заигрывающе посмотрела на Хонсопа и рассмеялась. Хонсоп тоже было рассмеялся вместе с ней, но как только заметил на себе взгляд Ёнбин, засмущался, и улыбка застыла на его лице.

— В каком мотеле вы остановились? Я хотела бы навестить вас.

— Я… если позволите, я вас провожу туда, госпожа Ёнбин, — поспешил с ответом Хонсоп, не дав ответить Марии, и тут же обратился к ней: — Мария, ваша матушка, наверное, очень устала, пойдемте.

— Да-да. А вы обязательно заходите к нам. Хорошо?

Компания оставила Ёнбин.

«Как изменилась его речь», — сама себе удивленно сказала Ёнбин и подняла голову. И тут, откуда ни возьмись, она услышала голос Ёнок, о существовании которой она начисто забыла.

— Пойдем, — сказала Ёнбин и взяла сестру за руку.

Сестры вышли со двора церкви и пошли по переулку, где рос большой старый вяз.

«Мисс Мария. Госпожа Ёнбин», — рассуждая сама с собой, сравнивала обращения Хонсопа к себе и Марии. С ней Хонсоп был официально сдержан. Все было ясно, как белый день: отношения Хонсопа с Ёнбин перестали быть прежними. Шагая к дому, Ёнбин продолжала размышлять над поведением и словами Хонсопа.

Дорогу было видно плохо — переулок был покрыт бледной дымкой стелющегося тумана. Ёнбин могла различить в этом густом тумане только руку Ёнок, крепко прижимавшую к груди Библию.

— Она вовсе не такая уж и красавица. Ты красивее, — уже почти у самого дома проворчала Ёнок.

Ёнбин подняла к небу глаза и горько рассмеялась. Войдя в дом, тут же спросила служанку Ёмун:

— А где мама?

— В своей комнате.

Ёнбин вошла к матери. Несмотря на стоявшую жару, мать лежала, укрывшись с головой одеялом:

— Опять ты плачешь? — Ёнбин приоткрыла одеяло и посмотрела под него. Обе сестры, Ёнбин и Ёнок, молча склонились над матерью.

— Мам, не надо так, — Ёнбин наклонившись, стянула одеяло и притянув к своей груди мать, обняла её.

— Ёнбин, дорогая … — разрыдалась ей в плечо Ханщильдэк.

— Отец услышит.

— Ёнбин! Дети мои родимые, эта Ёнсук… Будь она проклята! Поломала всю вашу судьбу, как несправедливо, за что же это вам… О-хо-хо…

— Мам, ну ладно, хватит уже. Отец услышит.

— Ёнбин, — позвала сестру Ёнок. Ёнбин посмотрела на нее. — Если бы ты знала, как мне стыдно на людях! В церкви все на тебя смотрят, на улице тоже. Надоело уже.

— Надо все вынести, — произнесла Ёнбин словно вышедшим из самой глубины души низким голосом.

— Как же она могла? Она же наша сестра!

— Все страдания происходят из-за первородного греха, который живет в нас. Со всеми может такое случиться. Только некоторые стараются не грешить, вот и все, — сказав это, Ёнбин грубо, по-мужски, рассмеялась.

Глаза Ёнок наполнились ужасом.