I am enough. Просто. Ешьте. Еду. - Анастасия Чекмарева Страница 46
I am enough. Просто. Ешьте. Еду. - Анастасия Чекмарева читать онлайн бесплатно
Например, торт для вас – угроза. Звучит странно, но это является правдой. Вы боитесь его есть, «он опасен». Вспомните, что было раньше в вашей жизни до болезни: вы съедали любую пищу или тот же торт и шли по делам. Еда была не равна опасности, она была только едой – шоколадка оставалась шоколадкой, пельмени – пельменями и тому подобное.
Для того чтобы снизить тревожность (=убрать Тревожный Мод), вы можете успокаивать себя так, как вам приятнее: книга, неспешная прогулка, дыхательные упражнения, разговор с другом и прочее. Главное – не упиваться тревогой и не уходить в релапсы раз за разом, а быть на разных берегах с этим ощущением. Иногда я «пропускала» тревожность будто сквозь себя, но я всё равно давала понять телу, что это – совсем не положительное чувство и оно должно уйти со временем. Постоянно это практикуя, вам будет проще есть еду.
Самая действенная рекомендация – обратитесь к психологу или психотерапевту. Это будет огромной помощью в преодолении тревоги и страхов. Если с 1-го раза вам не удалось найти подходящего специалиста – не опускайте рук.
Еда – не моральное преступление.
*
Я зачитывала переводы статей Алёны до дыр, Андрей засыпал ещё в 12 часов ночи, а я не спала до трёх: я читала, читала, читала сайт. Я разрешала себе ложиться поздно, так как я преподавала дома по «Skype» днём и одновременно между занятиями искала работу, рассылая резюме, поэтому могла вставать не в 6 утра точно.
Когда я только начала восстановление и приходила в гости домой к отцу, мы накрывали небольшой стол. Отец, как любитель мороженого, мог купить его целый килограмм, и я отрезала всем по куску. А себе – себе кучу кусков! Это были самые высококалорийные дни.
Страшный Голод был в самом разгаре, и я ела, ела, ела мороженое. Андрей на меня смотрел, улыбался, гладил меня по руке и говорил отцу: «Я очень доволен, что она начала есть! Она такая весёлая и больше не бука». Отец тоже улыбался и отвечал: «Да, я вижу!»
Я помню, как мне это давало мощный стимул есть дальше, и как я наворачивала пломбир ложка за ложкой. Потом со временем этот стимул угасал, и я начинала ныть мужу: так на тревожных «волнах» я и жила до сеансов с психологом.
Мы дружно жили с Андреем, что меня удивляло. Вероятно, так было потому, что я переехала к нему в начале восстановления и моя психика уже начала претерпевать изменения в лучшую сторону. Я становилась спокойнее и уравновешеннее, я могла без истерик отреагировать на разные вопросы (о еде в том числе).
Помню, что, когда мы ложились спать, мне сначала нужно было подойти к зеркалу у кровати, громко вздохнуть и только потом лечь. До меня доносилось вопросительно-недовольно-удивлённое: «Ну, что ты туда смотришь? Ты такая красивая! Я тебе сколько раз уже сказал!», а я говорила: «Да так, просто» и шла в постель.
Случалось, что пару раз я сидела на кровати вечером (в это время особенно «хорошо» накатывало), открывала свою страницу в «Instagram», где я не удаляла ни единого фото, чтобы моё расстройство осталось запечатлённым, как оно было, и пролистывала пальцем картинки до того момента, где я всем показывала свой супер-пресс.
Я смотрела на свой «бывший» живот, читала старые восторженные комментарии и… начинала плакать. Андрей резко поворачивался, строго смотрел на меня и говорил: «Насть, телефон убери».
– Нет…
– Насть, хватит туда смотреть, что ты делаешь? Отдай мне телефон свой быстро!
– Не буду! Смотри, что у меня было! Где это сейчас?!
– Ты красивая именно сейчас, сегодня, понимаешь?? Сейчас! Тогда было хуже. Не смей мне больше на это смотреть, иначе заставлю всё удалить, чтобы вообще даже причины не было всё это видеть!
– Ладно.
Я много раз спрашивала мужа в период полугодового Страшного Голода:
Если я стану весить 100 килограмм, ты меня бросишь?
А если в беременность я наберу 30 килограмм?
А если я никогда не остановлюсь, и Страшный Голод будет со мной навсегда, что ты мне скажешь? «Бросаю»?
Мой мозг продуцировал весь спектр мыслей, где каждая заканчивалась фразой «ты меня бросишь». Мне всегда приходил один и тот же ответ: «Я не брошу тебя. Ешь, пожалуйста».
За людей я держалась, как могла, даже если они обращались ко мне «так себе»: «Ну, я же считаю человека другом, он же не со зла сказал мне неприятную вещь!»
После посещения психолога я начала меняться. Я поняла, что если у тебя есть настоящие друзья и те, кто искренне любят, то волноваться, как это делала я, не стоит. Люди, которые не захотели понять, что со мной случилось («Зачем вообще так было делать?!» и прочее), отошли в сторону.
Расстроилась ли я? Нет. Зачем мне такие «друзья» в моей жизни? Может, я мыслю чёрным и белым, но до сих пор я так поступаю и считаю это верным. Я потеряла достаточно людей в рекавери. Я не жалею об этом. Я верю в то, что у каждого есть друзья. Лучше я буду одна (и позже найду Своего Друга), чем буду иметь «абы каких» людей вокруг.
*
Каждый будний день Андрей уходил на работу в восьмом часу утра, я спала до 13—14 часов дня, вставала, шла и сметала еду из холодильника, ходила за новой в магазин, пыталась всё отработать тренировками. Вела уроки по «Skype», варила обеды и ужины. Я стала домохозяйкой, и мне даже это понравилось. Тем не менее я знала, что работу я найду себе вне дома.
Когда я начинала восстановление, я каждый-прекаждый день в течение нескольких месяцев просыпалась с мыслями «Мне можно всё, идём доедать торт! Идём жарить блины и есть их с шоколадом!» и тому подобное.
Несколько дней подряд мне очень нравилось есть блины с самой дешёвой какао-плиткой. Внутрь холодного блина я клала несколько кубиков так называемой шоколадки и «плавила» её в микроволновке. Мне очень нравилось это есть, хотя тревога при этом была огромных размеров.
Когда я просыпалась, в ту же секунду думала: «Еда! Мне можно еду! Пойдём быстрее есть еду!» Когда я наедалась и проходил час, я снова думала о еде: «Ну, вроде во мне уже не так много! Пойдём ещё поедим! Хм… Мороженое!» Я шла в супермаркет, покупала полкило пломбира и съедала его за один день с вареньем, орехами и мюсли. «Никогда не перестану это есть!» – думала я.
Так я жила достаточно долго. СГ длился полгода за весь период восстановления: я знала, что он уйдёт и верила просто в никуда. И он ушёл. Эти мысли исчезли, этот адски мощный «аппетит» пропал. Зачем организму всю жизнь просить горы еды, если он в любом случае найдёт тот самый энергетический баланс и больше не будет нуждаться в большом количестве энергии? Не. За. Чем. Страшный Голод уходит, он не навсегда.
К тем, кто проходит рекавери, кто может перетерпеть и справиться со всеми сложностями восстановления, перевернув представление о своём теле, возвращается умение питаться так, как это делает человек без расстройства.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments