1993 - Сергей Шаргунов Страница 45

Лене тоже было что вспомнить. Как-то она ехала с Витей в метро, и с него глаз не сводила девушка. Симпатичная. Похоже, студентка. Они сидели, а эта сука стояла у дверей и неотрывно на него смотрела, иногда, опомнившись, отворачивалась, но потом смотрела снова, наверно, найдя в нем своего героя. “Тебе чо надо?” – хотела Лена спросить, но сдержалась, чтобы не привлекать Витино внимание. Он повел головой, засек взгляд барышни – и зевнул. Он зевнул широко и длинно, животно, втягивая воздух и воздух выдыхая, притом не закрывая пасть, издавая протяжный тихий скрип: “аха-ха-ха-ха-ха-ха”. Барышня погасла. Зато внутри Лены вспыхнул благодарный свет. Не удержавшись, она погладила мужа по его большой руке.

А с год тому назад, тоже в августе, в будний день – народу мало, ехали с ним и Таней в электричке из Пушкино, с вещевого рынка (тулуп и по паре валенок купили задешево, готовь сани летом). В вагоне какой-то хмырь лет двадцати сидел, раздвинув ноги, грыз фисташки и между ног сплевывал и бросал скорлупки, которых уже накопилась горка.

– Э, дорогой, ты зачем свинячишь? – спросил Виктор угрюмо.

Парень смущенно вскинул белесые зенки:

– Да ладно, я немножко…

– Папа, хватит! – испугалась Таня.

– Убирайся отсюда, – сказал Виктор.

– Пошел вон, придурок! – поддержала Лена.

– Вы чего обзываетесь?

Парень бочком, ожидая удара, выбрался в проход и быстро зашагал в другой вагон.

– Хоть бы за собой убрал! – запоздало оживились пассажиры, до этого молчавшие.

Виктор пересел на место хмыря. Он равнодушно наступил на горку скорлупок, черепов в миниатюре, и они заскрипели под его подошвой.

Лена с горделивой тревогой посматривала на мужа. Он, похоже, уже забыл об изгнанном парне. Она думала, какой он внушительный – даже кулаки в ход пускать не нужно. Почему-то она об этом редко задумывалась: а ведь он защитник; у других – сплошь хлюпики, тут же – могучий человек, сразу ясно: лучше не связываться.

А в этом году возились в огороде, Лена схватилась за хоть и юную, но ошпарившую крапиву:

– Ой-я!

– Бо-бо? Ничего, полезная вещь…

– Ага, сам ее возьми, попробуй!

– Да не вопрос! Смотри и учись! – И Виктор двумя руками выдрал с корнем эту самую крапиву, приземистую толстуху.

Он стоял и ухмылялся, ломая колючее растение в ладонях, изгибал, крутил, завязывал узлами и, наконец, скатал в шар.

– Выбрось, умоляю! – попросила Лена.

Он мял и вращал зеленый нелепый шар, переламывая сочные изумрудные хрящики и присматривался к следующей крапиве, длинной, роскошной, неодолимой, темневшей у забора.

– Выбрось ее! Я сейчас на колени встану!

– Почему? – посмотрел с любопытством.

– Ты перед кем выделываешься? Ты что, мальчишка?

Она действительно была готова упасть в мольбе, так ее терзало это зрелище – муж, добровольно отдающий свои руки ожогам, чтобы доказать ей не пойми что.

Он выбросил шар, и она взяла его за руки и жадно рассматривала их, большие и грубые: сочетание розовых волдырей, рыжих волосков, ржавых мозолей и крепких ногтей.

…Они поднялись, и пошли обратно.

У заветной полянки с поваленной сосной Виктор посмотрел на часы:

– Сколько мы ходили? Почти три! В одиннадцать, считай, в лес зашли.

“Ау-у!” – раздалось совсем близко, из малинника с видом заговорщика вышел мужичок с пепельной бородкой и железным ведром.

– Много набрали?

– Нет, – сказал Виктор. – Мы недавно пришли. Но я уже белый нашел. – Он похлопал корзину. – А вы?

Мужичок поднял красный клетчатый платок: ведро было доверху набито грибами. Виктор присвистнул, Лена сказала: “Вот вы молодец!”

– Ау, ау, – сварливо раздалось из-за берез, и, прихрамывая, вышла коренастая женщина с розовым широким лицом. Она несла корзину, сквозь прутья которой было видно: грибов много и им тесно.

– Еще наберете, – прощающим тоном сказал мужичок. – Каждое утро новые подрастают. Давно такого не было.

– И вроде дождей особо нет, с чего бы? – нашлась Лена.

– Грибное лето к войне, – сказала женщина.