Слева молот, справа серп - Михаил Шахназаров Страница 43

Дрожащая рука дотронулась до кнопки воспроизведения. Комнату огласили стоны сладострастия. На экране белый мужчина вдавливал в кровать негритянскую женщину, грубо овладевая ею сзади.

– Мало того что порнография, так еще и с идеологическим подтекстом. Капиталист унижает половым насилием изможденную негритянку. – Холодильник почувствовал, что возбудился. – И выключите вы эту мерзость, в конце концов, товарищ Глазков! – заорал «майор».

На экране появился комбайнер, пересыпающий из ладони в ладонь золотистые семена пшеницы.

– А вы что притихли, каратисты-онанисты? – обратился грозный милиционер к зрителям. – Деньги семей, деньги жен и ребятни тратите вот на это непотребство? Пропаганда Запада интереснее, чем фильмы наших прославленных режиссеров?

– Так я вызываю машины, товарищ майор? – вновь задал вопрос Бормотун.

– Думаю, пора, товарищ капитан. Факт преступления налицо.

– Подождите, товарищ майор! Христом Богом прошу, подождите! – вскричал, чуть не плача, Глазков. – Можно вас на минуточку?! Всего на какую-то одну минуточку.

– Можно. Но не думаю, что эта минуточка вас спасет. А вот годы, проведенные в изоляции, может быть, и исправят. Капитан Карпенко, присмотрите за товарищами, сохранностью аппаратуры и кассет.

От Глазкова «представители закона» уезжали с почти новым видеомагнитофоном «Panasonic», пятью сотенными и пакетом кассет, которые они с удовольствием крутили поздними вечерами. Рейды стали регулярными и приносили Холодильнику отличную прибыль. Его удивляло, что зачастую сеансы устраивали люди, которые трудились на хлебных местах и вполне могли довольствоваться «леваком» на работе. На визите к такому человеку Холодильник и прокололся. Сеня Лайкин заведовал мясным магазином и был человеком со связями. Манера поведения двух офицеров милиции показалась ему странной. Сеня безропотно расстался с видяшником «Sharp», сторговался на триста рублей и уже на следующий день обратился к знакомому полковнику. Ни капитана Карпенко, ни майора Горохова, по информации высокопоставленного товарища Сени, в МВД Латвийской ССР не числилось. Разъяренный завмаг принес в органы кассету, которую, по обыкновению, вертел в руках Холодильник. Пальчики совпали с картотекой. Почувствовав неладное, Володя на несколько дней переехал к любовнице. О том, что за ним приходили, по телефону сообщила жена. Вова запил. Но даже водка не могла убить в нем любовь к искусству. В одну из ночей он решил, накинув форму, проинспектировать работу отделения милиции. Дежурство нес старший сержант. При виде вошедшего «майора» вскочил и отдал честь.

– Как дежурство, товарищ старший сержант?

– Без происшествий, товарищ майор, – отрапортовал младший по званию.

– Как семья, дети? Хорошо ли питаетесь? Не обижает ли начальство?

– Никак нет. Что вы… И семья нормально. Спасибо, что интересуетесь. Спасибо за заботу.

Холодильник подошел к доске с ориентировками и неожиданно заорал:

– Но тогда почему?! Почему вы до сих пор не поймали этого негодяя? Почему эта криминальная сволочь еще ходит по улицам нашего прекрасного города? – тыкал в свое фото пунцовый Володя.

Дежурный сбивчиво извинялся, обещал исправиться. Таких визитов было два. Может, Холодильнику надоело играть в «прятки». Или просто не хватало очередной порции адреналина. Воскресным вечером он изрядно выпил у своего друга. Когда было уже за полночь, вызвал такси, чтобы отправиться к любовнице. Уговорам остаться не внял. Подъехал таксомотор, Холодильник махнул на посошок больше половины стакана. Назвав водителю адрес, тут же уснул. Таксист довез клиента до места назначения, но разбудить так и не смог. Будучи человеком, воспитанным в советских традициях и эти традиции почитающим, он привез Вову в ближайшее отделение милиции. Пробудившись, но не протрезвев, Холодильник требовал вернуть мундир и наказать виновных.

После того как Володя закончил свой рассказ, армии почитателей его таланта прибыло.

– А как думаешь, Володь? Сколько нам с товарищем впаяют? – спросил Рома.

– Сложно сказать. От следака зависит многое, от адвоката. Иногда зайдешь в кабинет, а там сидит упырь, у которого срок уже по глазам читается. И плохо, если молодой. Эти за лычки борются, как голодные псы за кость обглоданную. И дела бывают разные. Дадут сверху указание на пятерик упечь, значит, все следствие и суд превращаются в пустую формальность. Это же машина. И сбоев она не дает. А вот ежели вас через три дня отсюда турнут, значит, Боженька шанс дал. Значит, можно побороться. Плюс в том, что накололи вы не государство, а какого-то идиота. А так можно было бы и не сомневаться, что следующая остановка, как и у меня – централ.

Пока Рома с Андреем привыкали к темнице, в квартире Зои шло небольшое совещание. За столом сидели жена Марьина, Малютка Джоки и Зоя. Света то и дело обмакивала щеки платочком с ландышами. Нервно стряхивала пепел с длинной сигареты Зоя. Малютка Джоки запивал водку томатным соком. Призывал сохранять спокойствие и надеяться на лучшее.

– Андрюшенька, он такой впечатлительный, такой беззащитный, – причитала Светлана. – Он вообще для жизни не приспособлен. А для жизни в тюрьме так и подавно.

– Что значит «не приспособлен»? – возмущался Малютка. – Те, кто для жизни не приспособлен, давно умерли. А остальным неприспособленными и родиться не дано вовсе. И люди ко всему приспосабливаются лучше любых насекомых. И к жизни в Антарктиде, и к космическим перегрузкам, и к времяпровождению в тюрьме.

– Вот и мой ко всему так приспособлен, что прибить иногда хочется, – процедила Зоя.

– Девочки, сейчас главное – успокоиться. Главное, не поддаваться упадническим настроениям.

– Йозеф, я тебя умоляю. Хватит говорить комсомольскими лозунгами. Нужно что-то делать, – Зоя плеснула в свою рюмку.

– Я же не волшебник! Они всего несколько часов назад ступили на новый этап своей жизни.

– Типун тебе на язык, – всхлипнула Света. – Нашел новый этап.

– Света, этапы бывают и короткими. Надеюсь, это про них. Завтра же я попытаюсь что-нибудь сделать.

– А я с хорошим адвокатом свяжусь. Есть у меня одна знакомая, – добавила Зоя.

Первым на допрос увели Марьина. За те короткие часы, что удалось поспать, Андрей видел сон, который показался ему хорошим. Улицы неизвестного города, улыбчивые прохожие, большой храм под лучами солнца. Пробуждение оказалось тяжелым и болезненным. Увидев стены камеры и вдохнув вонь от клопов и параши, он тут же впал в уныние. Следователь Марьину не понравился. Взгляд злой, лицо землистого цвета.

– Меня зовут Юрий Андреевич Кутырев, – представился хозяин кабинета. – Я буду вести ваше дело. Как вам первый день на новом месте?

– Ничего… Кормят, правда, неважно, но в целом терпимо…

– Вот и я думаю, что ничего. Потому как в тюрьме будут кормить еще хуже.

На эту фразу Марьин ответил глубоким вздохом.