Обналичка и другие операции - Михаил Лифшиц Страница 43

Шемаханов был оскорблен, в душе клокотала обида. Он взял бутылку коньяку, корзинку фруктов и пошел к своему партнеру и другу, директору частного охранного предприятия Мондровскому. Шемаханов и раньше обращался к нему с разнообразными просьбами: обеспечить охрану при перевозке денег на «Южный комбинат», охранять руководителей комбината и представительство при посещении столицы, собрать информацию о каком-либо человеке, напомнить чиновнику, что он деньги взял, а обещаний своих не выполнил. Так что особой новизны в просьбе попугать очередного чиновника не было, и Мондровский взялся за работу. Тем более что Шемаханов в своем рассказе исказил реальную картину. Он сообщил директору ЧОПа, что Калмыков — прожженный взяточник. «А со мной даже говорить не стал! Он нас не уважает, народ наш не уважает, дружбу народов не уважает! Его пугнуть, как следует, он все подпишет, и даже денег не попросит!»

Получив показания Шемаханова, следователь направил группу за директором ЧОПа. Задержали его дома, прятаться он не собирался, не ожидал, что его могут привлечь к ответственности. Мондровский был уверен, что на Шемаханова следователям выйти невозможно, ничто на Шемаханова не указывало. Киллер должен был умереть, а непосредственный организатор — надежно спрятаться, как делал уже несколько раз. Ни телефонного звонка, ни другого способа доложить о выполнении задания не предусматривалось. Деньги за «работу» были отданы заранее, с этим человеком можно было работать с предоплатой. Никакой «ниточки» ни от заказчика, ни от исполнителя, как считал Мондровский, к нему протянуть нельзя было.

На допросе, после очной ставки с Шемахановым, Мондровский подтвердил, что Шемаханов просил его собрать сведения о Калмыкове, потому что этот чиновник-взяточник мешает их предприятию работать. Нужно было найти способ поговорить с Калмыковым вне работы, потому что попасть к нему на прием было невозможно. Но дальше сбора сведений дело не пошло. Того, что Шемаханов просил «попугать» Калмыкова, он не помнит.

На вопрос, знает ли он Бориса Кувезенкова, Мондровский ответил, что не знает. На очной ставке с Мондровским Борис Кувезенков показал, что знает этого человека как директора ЧОПа, который не взял его на работу из-за инвалидности. Тогда Мондровский «вспомнил», что года два назад к нему приводила Кувезенкова сестра. Она просила взять брата на работу охранником жилого комплекса или стройки с графиком работы «две недели на работе — две недели дома», или что-нибудь в этом роде. Говорила, что он дисциплинированный парень, семьи у него нет, армию отслужил. Мондровскому запомнилось, что сестра старалась устроить брата заочно, хоть брат и ждал в приемной. Сестра говорила: «А что на него смотреть? Вот все документы». Мондровский отказался брать человека на работу заочно и пригласил Кувезенкова в кабинет, а сестру попросил подождать за дверью. Но сестра не ушла, сказала: «Ничего, я тут подожду». Кувезенков, как вошел, сразу сказал: «Я на инвалидности, мне нужны специально созданные условия труда». Мондровский молчал и смотрел на него. Кувезенков пояснил: «Мне тяжести нельзя поднимать», потом добавил: «Я с чучмеками работать не буду!» Мондровский сказал: «Тебе будет тяжеловато у нас работать». Потом дежуривший в приемной охранник доложил Мондровскому, что Кувезенков, когда ждал, спросил его: «А что у вас тут можно спереть?» А когда посетители, уходя, шли мимо охранника, он слышал, как сестра сказала Кувезенкову: «Какая ж ты скотина!»

На вопрос следователя, как же он забыл такого колоритного посетителя, Мондровский с улыбкой сказал: «Да, вот, забыл. А сейчас вспомнил во всех подробностях».

На вопрос следователя, подтверждает ли Кувезенков слова Мондровского, Кувезенков ответил: «Директор ЧОПа не так сказал, он сказал: «Тебе постоянно будет тяжело у нас работать. А вот случится разовая работа, сделал за день, получил деньги, и — домой, возьмешься?» Я сказал, что с аккордной оплатой мы всегда согласны. А все остальное так, как он сказал. Только про «спереть» я пошутил. Что в охранном предприятии возьмешь?»

Кувезенкова увели, и следователь продолжил допрос Мондровского. На вопрос, кого он заносил в папку «Одноразовые» в своем рабочем компьютере, Мондровский ответил: «Он же вам сказал, кого. Кто для постоянной работы не подходит, а так, отвезти, например, документы, когда сотрудники все заняты…» На вопрос, были ли в этой папке сведения о Кувезенкове, Мондровский ответил отрицательно. «Сведения были, но вы их стерли за два дня до покушения на Калмыкова, это определили наши специалисты», — сказал следователь. «Какого покушения! — закричал Мондровский. — Просматривал папки, не вспомнил, кто это такой, и стер! Только сейчас его вспомнил…»

Мондровский нервничал, и следователь решил, что можно рискнуть. Он задал вопрос: «Знаете ли вы Ардальона Борисовича Передонова?» Мондровский явно разволновался. «Мотоциклист» хвастался перед ним шикарным «документом для лохов». Мондровский тогда сказал ему, что имечко надо бы попроще, а тот ответил, что к большим людям с заковыристыми именами больше уважения. Следователю Мондровский ответил: «Такого человека не знаю». Следователь сообщил Мондровскому, что ему предстоит еще одна очная ставка и потянулся к телефону, как будто для того, чтобы вызвать «Мотоциклиста» на очную ставку. Но телефон сам зазвонил. Следователь почтительно выслушал говорившего и сказал: «Все, заканчиваю, сейчас буду!» Затем сказал Мондровскому, складывая документы: «Мы сейчас прервемся, продолжим завтра. Придет мой помощник — подпишите свои показания. Хочу вам сказать, что вы мешаете вести следствие. А раз так, то и мне нечего вас выгораживать. Шемаханов вас не просил стрелять, только поручил собрать информацию о генерале Калмыкове. Значит, вы совершили покушение по собственной инициативе. Мотивы преступления поищем. Ну, например, ненависть к взяточникам, а Калмыкова вам охарактеризовали, как крупного взяточника. Вы узнали, каким маршрутом он ездит, на какой машине, и захотелось вам его застрелить, побороться с коррупцией. «Мотоциклиста Передонова» не знаете, значит, он приснился этому дурачку Кувезенкову. А нам, что Ардальон Передонов, что майор Пронин, все едино. Это — имена литературных персонажей. Кого вы Кувезенкову сказали назвать, того он и назвал. Искать такого человека глупо, Передонов реально не существует. А, на самом деле, вы сами все организовали. Вы — инициатор, вы — и организатор».

Пришел помощник, и следователь спешно удалился. Мондровский провел в камере бессонную ночь. Хоть он и догадался, что «Мотоциклист» не найден, следователь блефует, но, тем не менее, решил кое в чем признаться.

На следующем допросе Мондровский сообщил имя «Мотоциклиста» и сознался, что это он предложил ему Кувезенкова в качестве помощника. Мондровский сознался также, что от Шемаханова получил заказ стрелять в машину Калмыкова, чтобы его испугать, чтобы он без взятки подписал документы.

Стали искать Алексея Федоровича и «Мотоциклиста». Искали преступников, которых следует наказать, никаких полезных сведений они дать уже не могли, все было ясно.

Мондровский и Кувезенков скучали в своих камерах без допросов. Шемаханова допрашивали по два раза в день.

На вопрос следователя, кто сообщил ему, в какой больнице лежит раненый генерал Калмыков, и кто передал Калмыкову в больницу письмо с угрозой убить сына, Шемаханов ответил, что ничего об этом не знает. Тогда следователь пригрозил ему, что начнут допрашивать врачей. Привезут в больницу Шемаханова, займут кабинет и начнут в этот кабинет приглашать по одному врачей-земляков. Найдут и трепача, и «почтальона». После этого отделение будет опозорено, и его, скорей всего, разгонят.