Обналичка и другие операции - Михаил Лифшиц Страница 42

На предприятии «Южный комбинат» командированного сотрудника встретили особенно радушно, даже сказали, что его сам Аллах к ним прислал. Предприятие три месяца уже, как подало документы, а зачет не прошел до сих пор, провести зачет не разрешает Калмыков. Никаких объяснений они получить не могут, а сейчас, вообще, говорят, что Калмыков болеет. Сотрудник пообещал разобраться, в чем дело. Взял письмо от предприятия с просьбой сообщить о причинах задержки зачета, узнал имя посредника и вернулся в Москву. Посредником был Алексей Федорович из банка «Тишинский».

Следователь навел справки в канцелярии Калмыкова. Документы от предприятия «Южный комбинат» не поступали ни три месяца назад, ни позже. Калмыков, видимо, не имел отношения к деятельности «Южного комбината», в частности, к взаимозачетам с участием этого предприятия. В личной беседе Калмыков сообщил следователю, что и не знает о существовании такого предприятия. Похоже, ложную информацию о задержке проведения зачета по указанию Калмыкова сообщил посредник.

Алексея Федоровича не было ни в банке, ни дома, ни на даче: через три дня после покушения на Калмыкова он оформил отпуск за два года и уехал с женой и дочкой отдыхать за рубеж. Вскрыли сейф в его кабинете — пусто, никаких документов, относящихся к проведению взаимозачетов, в сейфе не было.

Внимательно просмотрели почту банка «Тишинский» за месяц, предшествующий подаче, якобы, документов на проведение зачета, и за следующий месяц. Нашли две одинаковых телефонограммы: «К вам выехали представители». Это весь текст, не указано ни кто выехал, ни к кому, только номер телефона, с которого звонили, остался. По номеру телефона нашли отправителя телефонограмм. Телефонограммы были отправлены из канцелярии огромного оборонного завода в Туле.

Командированный в Тулу следователь выяснил следующее. Директор завода поручил своему заместителю готовиться к проведению зачета, а сам уехал в составе большой делегации в Индию. Заместитель этот много лет проработал в обкоме партии, был знаком с директором завода, и в 1992 году директор его «подобрал», взял на завод на должность «заместителя директора», надеясь на его связи. За несколько лет работы заместитель директора никак себя не проявил, и директор собирался перевести его в помощники. Поручение провести зачет: найти партнера, оформить и подать документы в уполномоченный банк, — давало заместителю надежду остаться на своей должности, если, конечно, сумеет провести зачет.

Заместитель горячо взялся за дело, нашел Алексея Федоровича, переговорил с ним по телефону, потом поехал лично, о чем банк «Тишинский» был предупрежден телефонограммой «К вам выехали представители». В ходе переговоров заместитель сходу согласился на предложенные 50 %, не обратив внимания на то, что это было всего лишь первое предложение, сделанное для начала торга. О графике платежей заместитель также не сказал, потому что такого документа не было в перечне документов, необходимых для проведения зачета. Вопрос о платежеспособности партнера в переговорах не был затронут. Мысль о том, что такой зачет принесет 10 %, огромные деньги, лично посреднику, подарит налоговое освобождение частному предприятию, а родному заводу, возможно, вообще ничего не даст, не пришла заместителю в голову.

Обо всем договорившись с Алексеем Федоровичем, заместитель приказал заводским юристам готовить документы днем и ночью, чтобы успеть ко дню возвращения директора.

Действительно, после возвращения из Индии директор одним из первых вызвал к себе заместителя с докладом о зачете. В Индии, выпивая с директорами других заводов, директор многое узнал про зачеты. Поэтому доклад заместителя его совсем не порадовал: тот договорился с посредником о том, что завод получит 50 % от неизвестного предприятия, у которого, возможно, и денег-то нет. «Все получают 60 %, а мы, почему меньше? — спросил директор. — Но, возможно, они и эти-то деньги платить-то не собираются!» На вопросы, когда отдадут деньги и почему только 50 %, заместитель ответить не смог. Заместитель был очень доволен, что успел подготовить все в срок, и обиделся на директора за то, что его работа не была оценена, а замечания директора посчитал придирками, ведь не ошибается тот, кто ничего не делает.

Директор забраковал проведенную заместителем работу и велел срочно забрать документы. Заместитель выехал на черной «Волге» в Москву, а в банк «Тишинский» была передана вторая из обнаруженных следователем телефонограмм «К вам выехали представители».

Заместитель потребовал у Алексея Федоровича прекратить зачет, вернуть одни документы и подписать другие, отказные. Алексей Федорович пытался спорить. Он стал торговаться, повышать процент. Он даже пообещал гарантию своего банка в обеспечение уплаты, хотя такой гарантии не смог бы дать, Раиса Хамзеевна не позволила бы. Дело в том, что Алексей Федорович очень испугался, ведь, сдав полный комплект документов в уполномоченный банк, он поторопился сообщить хозяевам «Южного комбината», что все в порядке, и уже получил от них половину вознаграждения за свою работу. Но заместитель не вникал в суть предложений, сделанных Алексеем Федоровичем. Он имел задание забрать документы и выполнил задание. После Алексея Федоровича заместитель поехал в уполномоченный банк отказываться от сделки. Через месяц тульский завод провел взаимозачет с частным угольным предприятием из Кемеровской области. После того, как следователь все это узнал, возможные мотивы покушения на Калмыкова стали вырисовываться. Видимо, посредник побоялся сообщить на «Южный комбинат», что организованный им зачет сорвался, а сообщил, что зачет задержан Калмыковым.

Заказчиков преступления нужно было искать на «Южном комбинате». В Туле следователю больше нечего было делать, и он вернулся в Москву.

Следователь обратился в московское представительство региона, в котором располагался «Южный комбинат», и выяснил, что «Южный комбинат» арендовал квартиру в Москве, в районе Таганской площади. В одной комнате квартиры был оборудован офис, в другой жил представитель предприятия, выполняющий различные поручения по заданию хозяев комбината: вручал подарки и деньги московским чиновникам, принимал и отправлял почту, отправлял деньги, которые предприятие обналичивало в московских конторах, и прочее подобное. В третьей комнате приезжающие с завода могли переночевать.

Следователь со спецгруппой нагрянул в эту квартиру. Представитель комбината Шемаханов оказался на месте и сам открыл дверь. Узнав, что проводятся следственные действия по делу о покушении на генерала Калмыкова, представитель сильно побледнел и сказал: «Знаю, что это — очень плохой человек, взяточник. Но я его никогда не видел». После допроса представителя «Южного комбината» выяснилась последовательность событий, приведших к покушению.

Прошло два месяца со дня подачи документов, а «Южный комбинат» все ждал и надеялся, что зачет пройдет. Алексей Федорович на очередной звонок с «Южного комбината» ответил, что документы задержаны уполномоченным правительства генералом Калмыковым. Причину задержки он, якобы, узнать не смог, потому что информацию дают только участникам зачета, а не посредникам.

До этого времени хозяева комбината не привлекали Шемаханова к работе по взаимозачетам, а теперь он получил задание узнать, почему Калмыков задерживает зачет и «прощупать вопрос», сколько ему нужно дать, чтобы двинуть дело. Однако на прием к Калмыкову записывали только тех, чьи документы находились на рассмотрении. Шемаханов представил копию расписки о сдаче документов в уполномоченный банк, как доказательство того, что документы давно сданы и, значит, находятся у Калмыкова. Но и с такой распиской Шемаханова к Калмыкову не допустили, потому что документов «Южного комбината» в ведомстве Калмыкова не было. Шемаханов кричал в приемной, но ничего не добился и ушел. Скандал в приемной вышел за дипломатические рамки. Шемаханов высказал предположение, что в канцелярии сидят одни проститутки, а в кабинетах — взяточники, поэтому честному налогоплательщику правды не добиться. Работники канцелярии ответили тем, что предложили Шемаханову приходить с переводчиком, раз сам он простых русских слов не понимает.