Хроники Птеродактиля - Елена Лобачева Страница 42
Хроники Птеродактиля - Елена Лобачева читать онлайн бесплатно
Вечером бурно праздновали. Карина впервые почувствовала, что отчужденность между Федором и Никитой проходит, что общие заботы начали их сближать, а первый день жизни маленького мальчика будто объединил разных людей в прочное сообщество. И это сообщество называется семья. Так и сказала Карина, держа в руках бокал шампанского, посматривая то на сына, то на Федора, то в зеркало, словно примеряя на себя новое звание, звание бабушки. «А зеркало запылилось», — подумала Карина к концу вечера, провела пальцем по стеклу и, всматриваясь в свое изображение, уловила на зеркальной глади движение какой-то тени. Оглянувшись, поняла, что в комнате никого и что зеркало не запылилось. Совсем не запылилось, а наоборот — сверкает отшлифованной поверхностью как новое.
«Ты прости меня, милая, я не мог не быть с тобой в этот день. Это и мой внук пришел в твой мир сегодня. Не хотел пугать тебя. Тень в зеркале — эка невидаль. А ты глазастая у меня. Заметила. Всех обрадовала ты сегодня, всем сообщила. А вот меня даже не вспомнила. Ничего, я не в обиде. Федор так Федор. Да и пора тебе, в самом деле: год прошел, сын устроен, внук родился», — Саша не мог понять, печаль или радость тревожат его и заставляют метаться от явной стороны к неявной. Вот и с зеркалом вышла нелепость какая-то. Будто напомнить о себе решил. Нельзя. Поздно на людей обижаться.
Вадим Иванович вернулся из командировки расстроенным. Цель командировки так и оказалась недостигнутой, переговоры дважды срывались, а эти наглые норвежские партнеры еще и нахамили напоследок, забыв и о протоколе, и о традиционных для подобных встреч застольях. «Жмоты и хамы», — думал раздраженно Вадим Иванович, разбирая пакеты с подарками для Вероники. Один из пакетов выскользнул из рук, перевернулся, и на полу оказалось легкое платье, свободное и цветастое. Вадим взял его в руки, погладил, приложил платье к щеке и обернулся к зеркалу, любуясь яркой тканью. В этот момент и вошла Вероника.
— Он трансвестит, точно говорю! Сама видела, — Вероника почти кричала на Люсю, которая смеялась и все просила повторить, как Вадим примерял женское платье, и была ли у него на лице косметика, и вообще, может, подарить ему на Восьмое марта колготки.
Устав объяснять Люсе серьезность своих опасений, Вероника положила трубку, вспомнив испуганно-недоуменный взгляд мужа. «Быстро он нашелся, — Вероника усмехнулась, глядя на груду подарков, — что ж, притворюсь, что поверила, и приму все это с благодарностью. А он, если уж так ему срочно нужно было на работу, пусть работает. Хоть до утра». Вероника перебирала вещи, разглядывала сувениры, но то платье, с которым крутился муж возле зеркала, отложила в сторону. Минуту подумав, туго свернула и спрятала в обувную коробку. Как свидетеля чего-то неприличного.
Подарки обычно смягчали горечь переживаний из-за неполучающейся беременности. Но не сегодня. «А был ли он действительно у врача? И если был, то почему свой „положительный“ результат не продемонстрировал мне? Не тот он человек, чтобы промолчать и отмахнуться, если у него все в порядке», — Вероника, немного порывшись в записной книжке, отыскала наконец нужный телефон и набрала номер амбулатории.
Непогода стучала в окно непрерывающимся дождем.
«Барабанит и барабанит, — Борис мучительно преодолевал желание открыть окно и закричать, что есть силы: „Уймись! Да раздвинь эти жуткие тучи и дай свет, сил нет жить в этом унынии…“» Он не открыл окно и не закричал.
Он выскочил на улицу. Пробежав несколько метров, остановился, будто вспоминая что-то важное, затем медленно пошел вдоль дороги. Рядом шли люди, сновали автомашины, переключался светофор, заставляя либо остановиться, либо продолжить движение.
— Они не просто букашки, они — дрессированные букашки: остановились, поехали, остановились, пошли, люди, машины. Что уставился? Не с тобой разговариваю! — Борис заметил, как трусливо отпрянул от него прохожий, фыркнул и твердо ступил на мостовую. — Я заставлю вас мыслить, я заставлю вас понимать, я заставлю вас быть людьми или… уничтожу!
Грохот улицы заглушил выкрики, и только возникшая неразбериха из-за выбежавшего на проезжую часть человека заставила часть машин остановиться.
Федор вез пассажира. Пассажир спешил и нервничал. Не справившись с собой, нервный пассажир вылез из машины с твердым намерением выяснить причину пробки. Федор еще раз восхитился крепкой фигурой и громадным ростом своего пассажира.
Увидев мятущуюся между автомобилей фигуру, пассажир схватил Бориса за воротник и, словно тряпичную куклу, несколько раз встряхнул. Борис изумленно посмотрел на великана, дернул ногами, но, так и не найдя опоры, попытался оттолкнуться от этого громилы.
Поток автомобилей двинулся вперед. Федор, приоткрыв дверцу, подъехал к пассажиру. Тот, не отпуская барахтавшегося на руке Бориса, втиснулся на заднее сиденье, перейдя из нервного состояния в благодушное:
— Куда девать бедолагу? В дурку или еще куда?
— Отвезу его домой. Но сначала с вами простимся, — Федор оглянулся на притихших сзади пассажиров и двинулся дальше.
Через какое-то время Борис покорно вошел в квартиру, позволил Федору посадить себя на диван и даже налить чаю.
«Гнусные вещи творят люди».
— Это ты о себе? — Федор с усмешкой размешивал сахар. — Что значит, откуда? Ты вслух сказал. Ладно, бывай…
Оставшись один, Борис вспомнил, что накануне приходил Степан и что-то рассказывал про свою семью. Разве у Степана есть семья? Что-то он еще оставил в спичечном коробке. Ах да, — пару горошин «для улучшения настроения». Борис прошел на кухню, открыл холодильник и замер: в холодильнике была еда. Настоящая еда: кастрюлька супа, сковородка с котлетами, в другой кастрюле — пюре.
Борис видел, что после каждого прихода Степана, холодильник будто сам собой наполнялся, в квартире становилось чище, а сам Борис чувствовал себя вымытым и спокойным. «Повезло коту Маркизу, — Борис впервые без злобы вспомнил о животном. — Так что там с горошиной?» — привычно вслух произнес Борис и открыл спичечный коробок.
Перебирая горошины, Борис лениво подумал о Карине. На миг встрепенулся и нехотя произнес: «Убью Карину. Потому что старая. Старых не должно быть. Я-то знаю, что можно долго жить и не быть старым. Но… — то Я. А Карину лучше убить. Заслуживает, чтобы ее убили. Вон муж ее — умер, а она сразу — ко мне. От меня — к этому примитиву Федору… А сама старая», — Борис поиграл горошиной, запрокинул голову, открыл рот и ловко попал в него сначала одной горошиной, потом еще двумя. Запил водой и с удовольствием икнул.
— Что, поэт, интересно понаблюдать? — Владимир пристроился рядом с Сашей. — Не переживай, это не «вмешательство». Горошины этому придурку просто необходимы. Твоей же Карине облегчат участь: снимут агрессию, снимут… а то, что волю и интеллект свернут, так это — побочный эффект такой у горошин. Не переживай, говорю, воля у него и так дала сбой, да и интеллект стал с вывихом, — подвел итог Владимир, решив, что проявил к Саше и доброту, и участие.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments