Сухих соцветий горький аромат - Ирина Зорина Страница 42

— Ты чего такая кислая? Что-то случилось? Где твоя завсегдашняя резвость? — с лёгкой иронией в голосе спрашивал Марк.

— Перестань глумиться, — с досадой попросила я. — Ты явно уже обо всём знаешь. Я страшно виновата и прошу прощения.

Марк рассмеялся.

— Я вовсе не собирался глумиться над тобой, разве что чуть-чуть.

— Вчера я выпила лишнего и наговорила того, чего не следовало. Мне очень стыдно.

— На самом деле история вышла довольно забавная, — начал Марк, затем вдруг остановился и, прямо взглянув мне в лицо, произнёс: — Слушай, тебе не кажется, что держать гостя на пороге так долго, по меньшей мере, неприлично?

— Ты абсолютно несносен! — вспыхнула я. — Даже учитывая тот факт, что я перед тобой виновата, твоё бесцеремонное поведение возмутительно!

— Буду считать, это приглашением, — сказал он, снял обувь и направился к кухне. Я поспешила за ним, терзаемая негодованием, возмущением и одновременно желанием засмеяться.

Марк сел на диван и продолжил прерванный монолог:

— Так вот, история вышла невероятно забавная. На прошлой неделе ко мне приехал отец. Мы с ним долгое время были в ссоре, и он решил наладить наши шаткие отношения. Ты не стесняйся, присаживайся, — он похлопал рукой по дивану рядом с собой, — рассказ будет длинным.

— Спасибо, я постою, — бросила я.

— Как знаешь. По твоему виду не скажешь, что ты полна сил и энергии.

— Заблуждаешься, чувствую себя превосходно, — заявила я, стараясь побороть приступ тошноты.

— Я тут захватил несколько таблеток от похмелья, так, на всякий случай, — он вытащил из кармана канвалютку и положил её на стол.

— Спасибо, — я быстро выдавила на ладонь таблетку и бросила её в стакан с водой, таблетка презрительно зашипела.

— Я всё время отвлекаюсь от главной линии повествования. Рассказчик из меня никудышный, — наигранно негодующе произнёс Марк. — На чём я остановился? Ах да, на том, что отец хотел наладить отношения. Так вот, вначале всё было неплохо, несколько дней мы оба старались общаться мирно, и это в принципе получалось недурно, но позавчера опять поднялась тема, зацепившая старые обиды, и мы вернулись к тому, с чего начали, то есть к молчаливому терпению присутствия друг друга. Вчера вечером он куда-то ушёл. Мне было всё равно, по правде говоря, я надеялся, что он пошёл на вокзал покупать обратный билет. Я сел за свою диссертацию и прекрасно провёл время наедине с хорошей литературой и мыслями о тебе. Отец вернулся поздно, но я ещё не спал. Сразу заметив, что он чем-то взволнован и возбуждён, я насторожился и стал ожидать развязки. Он выглядел, как надутый воздушный шар, который вот-вот лопнет и оглушит жутким треском. Как я и ожидал, молчание длилось недолго. В какой-то момент у шара словно вырвали нитку, он беспорядочно закружился по комнате и вдруг выпалил:

— Когда ты собирался мне рассказать, что нашёл ту девчонку, и вы опять вместе?

С детства я знал, что отец умеет добывать информацию из ниоткуда, но, тем не менее, его осведомлённость меня поразила.

— А разве я должен перед тобой отчитываться? — я старался говорить сдержанно и спокойно. — Ты и так уже однажды разрушил наши отношения, не думал же ты, что я позволю тебе сделать это снова.

Лицо отца стало багровым от негодования и злости, но, сдержав своё желание наброситься на меня с обычными обвинениями в неблагодарности и распущенности, он решил переключиться на другой объект:

— Эта девка не имеет элементарного представления о правилах поведения в обществе! Она бескультурная хамка! Невежа! — взревел он. — И ты хочешь сказать, что она любовь всей твоей жизни?

Я был возмущен такими отзывами и тоже разозлился не на шутку:

— Да какое ты имеешь право так говорить о девушке, которую я люблю?! Кто наплёл тебе этих гнусностей?

— Она продемонстрировала все эти гнусности во всей красе. К тому же она была в стельку пьяной, — раздраженно выкрикнул отец. — Эта девчонка ликовала, думала, что обвела меня вокруг пальца. Да мне вообще никогда не было дела до того, кто она и что собой представляет, я просто спасал будущее сына. А ты так до сих пор этого и не понял, ты всегда был неблагодарным и взбалмошным.

Я был ошеломлён этой новостью. Нет, не тем, что ты наговорила отцу гадостей, в какой-то мере он этого заслужил, хотя, думаю, тебе всё-таки стоило бы воздержаться от словесных баталий. Я был удивлён и обрадован подтверждением того, что ты на самом деле любишь меня. Если бы ты меня не любила, с чего бы ты стала набрасываться на моего отца и говорить о наших отношениях, — глаза Марка озорно сверкнули. — Так мы идём на свидание?

— Ты не сердишься на меня? — я растерялась и не могла понять, шутит он или говорит серьёзно.

— Сержусь? Я счастлив! — Марк радостно улыбнулся. — Если ты любишь меня — это самая большая награда за все годы сожалений и разочарований, которые мне пришлось пережить по милости моего отца. Он так хотел, чтобы я сделал карьеру, что готов был уничтожить ради этой цели меня самого, — на мгновение его лицо стало серьёзным, а лоб перерезала глубокая продольная морщина, но через секунду он вновь просиял улыбкой проказливого мальчишки и спросил: — Так мы идём на свидание?

— Если ты на самом деле до сих пор этого хочешь, то да, давай попробуем.

Марк вскочил с места, подхватил меня на руки и закружил.

— Господи, как же я счастлив! — радостно выкрикивал он. — Кажется, сердце сейчас разорвётся! Вот, смотри, как сильно стучит, — поставив меня на пол, он взял мою руку и приложил её к левой стороне груди.

Я ощущала вибрацию его сильного здорового тела, частые удары сердца под твёрдыми, словно камень, мышцами будоражили моё воображение. Мной начинало овладевать неодолимое чувство, оно влекло меня к нему, заставляло трепетать моё тело. Я придвинулась ближе и обвила руками его шею. Моё дыхание стало глубоким, я приблизилась к его губам, и он жадно впился в них, крепче прижимая меня к себе.

— Где твоя подружка? — прошептал он, прерывисто дыша.

— Спит в комнате, — ответила я. Вдруг осознав значение вопроса, мне стало не по себе, будто я уже совершила что-то запретное, влекущее за собой непоправимые последствия. Чувство стыда за это сладострастное желание, якобы не могущее возникнуть у приличной, воспитанной девушки столь спонтанно, заставило меня резко отстраниться от Марка.

— Что случилось? — обескураженно спросил он и положил свои большие тёплые ладони мне на плечи, безуспешно пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Ничего, — смущённо ответила я.

— Я же вижу, что это не так. Ты можешь мне доверять. Я должен знать, в чём допустил промах. Скажи мне, что произошло, — настаивал Марк.

— Ничего, правда. Просто жутко болит голова.

— Где-то я уже читал анекдоты про головную боль, — рассмеялся Марк, — кажется, я начинаю догадываться, в чём дело. Ты думала, я пытаюсь затащить тебя в постель?