Чердаклы - Валерий Шемякин Страница 41
Чердаклы - Валерий Шемякин читать онлайн бесплатно
Зал заполнен плотными рядами высокого столичного люда, женщинами, одетыми строго и подчеркнуто скромно, с минимальным количеством бриллиантов; множеством генералов, одетых в немыслимые по покрою и расцветке мундиры – шарфы, горжеты, протазаны, галуны, золотое шитье в виде гирлянд из дубовых и лавровых листьев; белые плюмажи на шляпах; золотая канитель и пряжа на красной суконной основе; круглые поля эполет, оплетенных двойными рядами крученого золотого жгута. (Кажется, где-то мы это уже видели.) Великосветская толпа вытянулась вдоль красной дорожки, по которой катят коляску великого человека. Он настолько велик, что едва умещается в специально изготовленном для него кресле. На некоторых экранах он выглядит совсем крохотным. А вот на этом экране, занимающем полстены, – он просто гигант, безразмерный исполин, Тимур-завоеватель. Вдалеке, в самом конце инаугурационного зала, за трибуной висит огромный портрет безвременно погибшего на поле брани президента Михаила Павлова. Портрет забран в тяжелую раму, украшенную черным крепом.
Тимура неспешно, будто в замедленной съемке ввозят по пандусу на трибуну, он кладет руку на плотную брошюру с золотым тиснением, переплетенную в кожу большого эумопса. Мерцают радужным светом уши, светятся волосы на его голове и борода. Оглядываясь назад, на портрет Михаила Павлова, Тимур произносит клятву…
Инаугурация завершается, и Тимура так же медленно увозят по красной дорожке. Толпа почтительно молчит. Затем показывают зал прессы. Он набит битком. К журналистам выходит вице-президент Игорь Некрозов и объявляет: президент занят – он глубоко погружен в мысли о благополучии Отечества. Но я к вашим услугам! На какие-то вопросы нам поможет ответить ближайший помощник президента – он показывает рукой на стоящего скромно в сторонке Фридриха Рюрикова.
Фридрих стоит с закрытыми глазами и, похоже, спит.
Вице-президент говорит о непростой ситуации в стране, о том, что из любого непростого положения есть выход. Он помахивает стетоскопом и произносит: будем лечить! При этом даже не улыбается – тема слишком серьезная. И тут же предлагает перейти к вопросам. После вопросов о планах, вкусах и первоочередных задачах кто-то спрашивает, читал ли Некрозов книгу Валерия Шемякина «Чердаклы» и как бы ее мог прокомментировать. Слишком много трэша, бессвязных фантазий, отвечает вице-президент, много мутных аллюзий. Что касается реальных персон, выведенных в книге, осмелюсь уверить вас, в жизни они не столь карикатурны. Да и ситуация надуманная. Что произошло с Бабарыкиным, спрашивает кто-то, куда он девался? Кто такой Бабарыкин, чуть раздраженно отвечает Некрозов, я не знаю никакого Бабарыкина. Судя по всему, некудышный операционист. Таким место среди удаленных. Впрочем, повторю, никакого Бабарыкина не существует…
Ага, ага, не существует, раздается из кармана Зиновия Давыдова голос его беспокойной дурочки, очень даже существует, активно существует со своей ненаглядной Дашей в коттедже на высоком берегу – настрогали уже роту чебурашек и не думают останавливаться…
Затем вице-президент говорит привычные вещи. Он говорит о бережном отношении к каждому члену общества. Современная наука, с пафосом произносит он, позволяет оказывать своевременную помощь всем нуждающимся. Не вижу ничего дурного в электронных паспортах, говорит он, как их ни называй – чипы, карточки, нано-капсулы, вакцины – не надо устраивать вокруг этого информационные пляски, ведь для любого политика, как и для врача, незыблемым должен быть принцип: не навреди!..
Он говорит что-то о внутренней деколонизации, любви к отечественным осинам и мордовским лагерям, о торжестве свободного духа, о Булгаро-Уйгурском джамаате и спасении гималайского медведя… Он говорит и смотрит в сторону, поднимает глаза куда-то вверх, будто пытается через стены разглядеть отсюда кремлевский чердак. Он видит что-то, невидимое для других. Железную бочку, эмалированный таз, черпак…
Но вот доктор Некрозов исчезает. На экранах появляется кабинет президента Эрэф: все, как в старые добрые времена, – кругом сплошная плазма, мебель с вензелями и позолотой, на полке одноглазый филин… Тимур Мосолапов в инвалидной коляске подкатывает к президентскому столу, устраивается поудобнее, принимает горделивую позу, складывает сцепленные пальцами руки на животе. На нем темно-синий френч с металлическим отливом, на ногах – широченные шузы, скроенные из множества разноцветных лоскутков. Он делает вид, что не замечает камер. Он весь в раздумьях о Родине. Великий отец нации.
Я вот не пойму, вновь раздается голос дурочки, разве никто не замечает сюжетной незавершенности? Почему не прозвучали вопросы о грядущей алмазной революции? Где монсеньор Гучков? Где специальный агент Люся Апперкот? Где папаша Лапшин? – почему о них ни слова? Они что, растворились? Улетели? Бороздят просторы вселенной на картонных тарелках?..
Ой, заткнись, не выдерживает Давыдов, ты меня доконаешь – выброшу на помойку.
Дурочка затихает. Давыдов продолжает глядеть на большой экран. Тимур на экране застывает в глубокой задумчивости. Сидит долго, величественно, не меняя позы, слегка выпятив нижнюю губу и прищурившись. И вдруг вздрагивает и широко распахивает глаза. Пред ним двое детей – мальчик и девочка, очень странного вида. Оба лет восьми, оба в белых халатах. Мальчик с голым черепом, покрытым бородавками, на подбородке какая-то жидкая поросль. У девочки совершенно ангельский вид, она чем-то напоминает кошечку – полуперса Сашу, которую Тимур сжег вместе с обоссанными ею башмаками, – золотисто-рыженькая, мягкая, мурлыкающая, но готовая в любой момент выпустить коготки. Тимур снова закрывает глаза, глубоко вдыхает и выдыхает… Дежурный ортопед, слышит он неестественно писклявый голос, вызывали?
Президент Мосолапов снова открывает глаза, ерзает в коляске, затем открывает рот, собираясь закричать. Но не делает этого, не кричит, это невозможно – не так поймут, нельзя начинать с крика, он не должен показывать свой страх или нервозность, за ним наблюдают миллионы…
Дети в белых халатах подходят к Мосолапову, трогают его за коленку, он сжимается весь в своем кресле на колесах. Тимуру кажется, что за спиной стоит еще кто-то, но посмотреть не решается. Мальчик ставит на стол свой саквояж, девочка складывает рядом с коляской толстые папки одну на другую, маленький доктор становится на эту стопку и наклоняется к толстяку-президенту, открывает саквояж и велит девочке: приступайте! Девочка вынимает из саквояжа стетоскоп, скальпель, пачку горчичников, большой шприц с огромной иглой. Откройте рот, батенька, говорит мальчик, и высуньте посильнее язык. Тимур покорно открывает рот, высовывает язык и чувствует, как этот человечек давит на язык чем-то холодным, может быть, скальпелем. Погодите, погодите, у вас пузырь и боты. Снимайте боты! Да пошевеливайтесь, батенька, что вы как вареный!
Вставайте, дяденька, говорит девочка своим писклявым кукольным голоском, извините, но придется вам снять штанишки и оголить ягодички…
Неужели их кто-то еще видит, думает Давыдов. Нет, это исключено, никто сейчас не видит ни мальчика, ни девочку; это у меня с прежних времен осталась такая способность – видеть больше, чем есть на самом деле. Он беспокойно оборачивается и ищет глазами, у кого бы спросить, видят ли кто-нибудь маленьких лекарей. Перед ним стоит мальчик-ушастик. А, это ты, говорит Давыдов, скажи, ты видишь… э-э-э… Не волнуйся, говорит мальчик, какое это имеет значение – видит кто-нибудь или нет. Главное – что это есть…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments