Спокойный хаос - Сандро Веронези Страница 41

— …

— …

— Да ладно тебе. Я просто очень беспокоюсь о тебе, Пьетро.

— Знаешь, только ты один.

— Я единственный, кто тебе об этом прямо сказал.

— О'кей. Может быть, и так. А дальше что? Посмотрим, правильно ли я тебя понял. Значит, ты глашатай чувства озабоченности в отношении меня, это можно было бы обобщить и так: если бы я страдал, но ходил на работу, и держал себя в руках, и повторял, что жизнь продолжается, и принимал бы снотворное чтобы уснуть, а Клаудия стала апатичной, безвольной, перестала бы есть, вот тогда вы все сразу и успокоились бы и посоветовали бы мне повести ее к психологу; но если бы я здесь действительно «окопался, как бомж», потому что сам не свой от горя, ты бы в меру забеспокоился и посоветовал бы мне обратиться к психологу; однако то, что я здесь, и неплохо себя чувствую, и у Клаудии все в порядке, и ни у одного из нас нет никакой необходимости общаться с психологами, как раз это вас и беспокоит больше всего. Ведь так? Мы с ней что, просто обязаны горевать, чтобы вы успокоились?

— Зачем ты так, Пьетро? Все не так, как ты говоришь.

— Тогда как?

— Как тебе сказать? Так продолжаться больше не может. И только не говори, что ты не понимаешь.

— Понимаю, что вы все сильно раздуваете тот факт, что я сижу здесь вместо того, чтобы ходить на работу. Вы просто не можете с этим согласиться. Почему?

— Например, потому, что ты рискуешь потерять работу.

— Мне очень жаль, но твой аргумент малоубедителен. Обрати внимание, что в результате слияния половина моих коллег, которые каждый день ходят на работу, потеряют ее, потому что их рабочие места займут канадские и американские коллеги, или их переведут на другое место, или уволят в связи с предпенсионным возрастом, или они просто захотят воспользоваться денежным вознаграждением, как положено в таких случаях, его дадут тем, кто уволится по собственному желанию. Кроме того…

— Но это другое де…

— Кроме того, дай мне закончить, черт тебя побери, хоть один раз, бога ради, выслушай, что я тебе хочу сказать, прежде чем спорить со мной: кроме того, у меня есть формальное разрешение моего начальства: я могу находиться здесь, я и здесь работаю нормально, как можно еще работать в такой период, однако здесь мне на мозги не давят всевозможные паранойи, которые каждый день осаждают наши офисы и будут там править бал до тех пор, пока не закончится это чертово слияние, или полностью не обозначатся его последствия. Вот почему у меня нет никаких оснований беспокоиться о моем рабочем месте. А сейчас попробуй задуматься хоть на десять секунд над тем, что я тебе сказал, прежде чем ответить мне, попробуй поверить в то, что я знаю, что делаю. Попробуй, хотя бы раз в жизни, поменять свое мнение.

— …

— …

— Как это понимать, что тебе разрешили находиться здесь?

— Понимать так, что мой шеф дал мне разрешение. А после того, как его по-свински выставили вон неделю назад, мне это раз разрешил лично его палач. Здесь в данный момент мой офис. Пока, Иоланда.

— До завтра.

— До свидания.

— …

— …

— Что тебе сказать, Пьетро. Я ничего об этом не знал. Наверное, я напрасно беспокоился.

— Точно, а не наверное.

— Тогда давай прекратим этот разговор, и дело с концом. Если я тебя обидел, прости меня.

— Хватит извиняться.

— Меньше всего я хотел тебя обидеть.

— Да знаю я, Карло. Закончим на этом. Хочешь перекусить? Здесь, в баре, очень вкусные бутерброды.

— Послушай, сейчас у меня встреча, и после обеда я занят до восьми, а вечером хотел бы поужинать с Клаудией, я ей обещал. Ты не возражаешь?

— Еще чего! Она сама не своя от радости.

— А ты пойдешь с нами?

— Нет. Она предпочитает пойти одна. Она тебя любит. Знаешь, что она написала один раз в сочинении? Она написала, цитирую: «мой дядя фантастический миф».

— Да ну! Что ж, тогда пользуйся свободным вечером.

— Свободный вечер. Это — да.

— Конечно, кроме всего прочего, тебе нужно и развеяться, так ведь?

— По правде говоря, у меня в этом нет большой необходимости.

— Я имею в виду в принципе. Разве можно все время делать одно и то же и никогда не отдыхать…

— В принципе, да. Мне действительно нужно бы развеяться.

— Значит, так: я приеду за Клаудией около восьми, мы пойдем в ресторан, а потом я привезу ее домой, уложу спать, а сам устроюсь в комнате для гостей. А ты возвращайся, когда тебе надо.

— Если я куда-нибудь пойду.

— Если ты куда-нибудь пойдешь, заметано.

— Я бы мог развлечься и дома.

— Конечно, это грандиозная идея. Ты можешь сидеть на диване и смотреть телевизор, а потом сладко заснуть во время передачи «Маурицио Костанцо шоу» [50].

— Я имею в виду, что, в принципе, чтобы развлечься, совсем необязательно куда-нибудь идти.

— Конечно, в принципе. Клаудии нравится японская кухня?

— Если она пойдет с тобой, ей все понравится. Скорее всего…

— …

— …

— Скорее всего что?

— А теперь ты, не обидишься?

— Не переживай. Что такое?

— Не пори горячку, будь поосторожнее с ней. Я не думаю, что она уже готова к разговорам на некоторые темы.

— Пьетро, я ведь не малахольный.

— Да, конечно, я только хотел тебя предупредить о том, что кажется, будто с ней все в абсолютном порядке, не видно, чтобы она сдала хотя бы на минуту, я никогда не видел ее грустной, испуганной, она ведет себя так, как будто ничего не случилось. Ее реакция для меня загадка, и я до сих пор еще никак не решусь хорошенько во всем этом разобраться.

— Загадка? По-моему, она только подражает тебе. Она видит, что ты не страдаешь, и берет с тебя пример и тоже не страдает.

— Я не знаю как, но мне кажется, что она нашла свою точку равновесия, абсурдную, непредвидимую, и в этом состоянии равновесия живет изо дня в день, и ей удается избегать проблем. Хотя это, должно быть, очень хрупкое равновесие, очень хрупкое, Карло. Именно поэтому я тебя и прошу: не гони, будь с ней поосторожнее, во всем. Как известно, любой пустяк может нарушить это равновесие.

— Не беспокойся, братишка. Я буду с ней осторожен. Буду идти, как по тонкому льду.

— Вот именно. Правильно. С ней нужно именно так. Идти, как по тонкому льду.