Жизненный план - Лори Спилман Страница 41

— Господи, Брет, успокойся. Мы всего лишь говорим о собаке.

— Да, о собаке. — Открываю дверцу машины и резко выдыхаю. — Как ты могла, Мег?

Слышу, как она шумно вдыхает, скорее всего, затягивается сигаретой.

— Ты о чем? Об Эндрю? Так вы же расстались. До этого, клянусь тебе, я даже не смотрела в его сторону.

— Ах, какая ты, оказывается, порядочная!

— Странно, что ты забрала всю мебель. Он был в бешенстве. А ты и на звонки его не отвечала. Он орал, что тебя надо арестовать за ограбление.

— Я слышала сообщение на автоответчике. Я взяла только то, что принадлежит мне, Меган, и он это отлично знает.

— Ты должна быть благодарна, что я его успокоила, объяснила, что он купит себе мебель лучше прежней, он ведь крутой адвокат, в конце концов. — Меган выдерживает паузу. — У него ведь есть деньги, Брет? Ну, понимаешь, вчера вечером, когда официант принес счет, Эндрю не шелохнулся, будто ждал, что я заплачу. Конечно, он-то считает меня крутой, упакованной риелторшей.

Ха! Меган получит то, что заслужила. Как и Эндрю. Они оба прагматичны, интересуются только собственным благополучием, и…

Стоп. Но ведь и я большую часть жизни была такой. Разве не о себе я думала, когда провожала глазами автобус, увозящий Кэрри? И все же подруга меня простила, не настало ли время и мне поступить так же?

— Мегги, дорогая, лучше бы тебе повысить планку. Ты красивая женщина, у тебя может быть блестящее будущее. Найди себе мужчину, который будет любить тебя, будет относиться к тебе…

Меган смеется в ответ:

— О, Брет, хватит прикидываться. Понимаю, ты чертовски ревнуешь, но смирись же, наконец. Он. Тебя. Не любит!

Ее слова сбивают меня с ног. Простить? Угу, но не сегодня.

— Знаешь, ты права. Вы очень подходите друг другу. — Хлопаю дверцей машины. — И еще, Меган, перестань так переживать из-за своих коротких рук. Это не самый большой твой недостаток.

Я отключаюсь, чтобы ехать на поиски милой, верной собачки.

* * *

Когда я подъезжаю к Аон-центру в недавно купленной подержанной машине, Брэд уже ждет меня на тротуаре.

— Что это? Твоя машина в ремонте? — Чмокает меня в щеку и пристегивает ремень.

— Нет. Я ее продала.

— Шутишь. Ради этой?

— Людям иногда бывают нужны деньги. Неприлично ездить на такой машине, когда большинство семей, в которых я бываю, не могут позволить себе даже самую дешевую.

Брэд тихо присвистывает.

— Ты настолько прониклась работой?

— Да, но, честно говоря, отпуск на ближайшие две недели меня очень радует. Официально у меня рождественские каникулы.

— Я бы хотел иметь такую работу.

Смеюсь в ответ.

— Мне действительно очень повезло. Дети просто удивительные. Но я немного переживаю за Санкиту, она выглядит не очень здоровой. Срок уже пять месяцев, но еще незаметно, что она беременна. Ее осматривает первый попавшийся врач в больнице, а не специалист, у которого большой опыт в лечении болезней почек. Я добилась, чтобы ее приняла доктор Чан в медицинском центре при Чикагском университете. Она один из лучших нефрологов в стране.

— А что нового у того психа?

— Питера? — непроизвольно вздыхаю. — У нас был урок сегодня утром. Он очень умный парень, но я никак не могу до него достучаться.

— Ты общаешься с его психотерапевтом?

— Да, — улыбаюсь я. — Меня это радует, он такой чудесный человек, опытный и мудрый, и вместе с тем легкий и открытый. Каждый наш разговор начинается с проблем Питера, потом незаметно переходит на нас, мы обсуждаем взгляды, мысли, мечты. Я даже рассказала ему о мамином завещании.

— Значит, он тебе понравился.

Если бы я могла такое предположить, решила бы, что Брэд ревнует.

— Я восхищаюсь доктором Тейлором. Знаешь, он вдовец. Его жена умерла от рака три года назад.

Прикрываю рот рукой и зеваю.

— Устала?

— Нет, просто переволновалась. Не понимаю, что со мной происходит в последнее время. — Если не считать, что я беременна! — Ты разговаривал с Дженной?

Брэд отворачивается и смотрит в окно.

— Нет.

Беру его руку и слегка пожимаю. Как же глупо ведет себя эта женщина.

Мы переступаем порог приюта для бездомных животных Чикаго, и на нас наваливается запах древесной стружки и собачьей шерсти. К нам подходит седая женщина в джинсах и фланелевой рубашке.

— Добро пожаловать в приют, — произносит она, уперев руки в бока. — Я Джиллиан, волонтер. Что привело вас к нам?

— Я получила разрешение взять щенка, — отвечаю, стараясь перекричать лай. — Вот, приехала за собакой.

Джиллиан указывает на здание за воротами.

— Все зарегистрированные собаки там. С документами и родословной. Их быстро разбирают. Прошлым вечером привезли роскошную португальскую водяную собаку. Разумеется, надолго она у нас не задержится. После того как Обама выбрала Бо, такая порода очень популярна.

— Мне не нужна породистая собака. Меня устроит и дворняжка.

— Что вы говорите? — Женщина удивленно вскидывает брови. — Дворняжки самые умные, только никогда не знаешь, что у них за родословная. Тогда трудно предугадать, каков будет характер, каких генетических заболеваний стоит остерегаться.

Похоже на мою собственную ситуацию.

— Ничего, я рискну.

Я нахожу его меньше чем за десять минут. Через металлическую решетку замечаю пушистую собачку, глаза как кофейные зерна, смотрят на меня восторженно и с мольбой.

— Привет, дружок! — Хватаю Брэда за рукав. — Познакомься с моей собакой.

Джиллиан отворяет клетку:

— Эй, Райли.

Райли выскакивает и начинает обнюхивать нас с Брэдом, виляя хвостом. Он словно приглядывается к новым приемным родителям.

Я беру его на руки, он извивается, стараясь облизать все мое лицо сразу, а я весело хохочу.

— Ты ему понравилась, — говорит Брэд, почесывая пса за ухом. — Он великолепен.

— Правда? — с гордостью произносит Джиллиан. — Райли полтора года, уже вполне взрослый. Мне кажется, что он помесь кокера и кудрявого бишона, может, еще немножечко от пуделя, если уж быть совсем точной.

В результате получилось очень милое создание.

— Зачем кому-то отдавать такую собаку? — удивляюсь я, поглаживая мягкую шерстку.

— Вы удивитесь, но истории всегда очень схожи. Переезд, маленький ребенок, новая квартира, где нельзя держать животных. Если я не ошибаюсь, хозяйка Райли собиралась замуж за человека, который не любил собак.