Чистилище. Книга 1. Вирус - Валентин Бадрак Страница 40

Лантаров недоуменно смотрел на ее распластавшееся, объятое негой тело, она же наконец уловила его взгляд, нехотя вернулась в реальность. Кирилл смешался.

– Ты… – великолепна… – прошептал он. По ее насмешливым искоркам в глазах он понял, что она сейчас хорошо осознает беспредельную силу своей необузданной женственности. Ее глаза говорили: «Я знаю. Ну и что?» А сам он при этом выглядел ошарашенным внезапным счастьем ребенком, и, будучи не в силах больше терпеть борьбы с собой, уткнулся лицом в ее гладкий, упругий живот. Вероника провела пальчиками по его волосам, щеке.

– Знаешь, если бы ты не была замужем, я бы вовсю добивался, чтобы ты стала моей женой, – задумчиво изрек Кирилл.

– А мои сексуальные аппетиты тебя не смущают? Ты еще глупый мальчик, который ничего не знает о жизни.

– Но если так, зачем ты тогда со мной связалась?

– Просто ты очень милый…

«Милый и мягкий, как привычная, безотказная игрушка? Или милый и… любимый?» На эти вопросы ответа у Лантарова не было. Но он решил проявить настойчивость.

– Слушай, а ты любишь своего мужа или только так говоришь?

– На самом деле люблю, мы даже несколько лет жили в гражданском браке, пока он не предложил оформить отношения.

Кажется, она была откровенна и честна.

– Но ведь… Я вас видел однажды в машине – он мало походит на мачо, тучноват и рыхловат. Он мне показался немного помятым. Извини, что говорю такое, просто хочу лучше понять тебя – ты для меня неразрешимая загадка.

– Какой же ты глупый! – воскликнула она, ничуть не обидевшись. – Женщина, если ей необходимо, всегда может найти мачо. Но на самом деле ей нужен не мачо, а надежный человек рядом. Понимаешь?! Ей нужна нежность, стабильность и защищенность.

– А что, ты сомневаешься в моей надежности? – спросил он с вызовом.

– Ну почему ты такой недогадливый, мой мальчик? Конечно, не сомневаюсь! Ты – просто замечательный. И очень толковый. Но своего надежного человека я уже отыскала. Я не только люблю его, но к тому же имею с ним совместного ребенка, мы живем вместе, ведем хозяйство и многое такое, чего ты еще не знаешь и не понимаешь, поскольку твое время еще не пришло. Наслаждайся жизнью и собирай ценную информацию – потом пригодится…

Лантарова покоробил ярлык «мой мальчик». Но он решил добиваться своего.

– Слушай, а что тебя толкает изменять ему?

– Понимаешь, жизнь – слишком многогранная штука, и хочется пощупать как можно больше ее граней. Жить с одним мужчиной – это правильно. Заниматься сексом с одним мужчиной – это… ммм… тоже, возможно, правильно. Но слишком ограниченно, безвкусно, постно. Иногда душе нужен простор, хочется попробовать разных ощущений, открыть новые миры, хочется экстрима, авантюры. Из этих деталей состоит жизнь.

Ее словечко «иногда» вызвало в нем бурю протеста и негодования. Но она говорила это так отвлеченно и просто, как будто дело вовсе не касалось ее личной системы ценностей, как будто это вообще были случайно высказанные, обобщенные размышления о жизни. Ее глаза были снова затянуты поволокой нескрываемой страсти, против которой бороться у него попросту не было сил. В увеличившихся зрачках Вероники опять поплыли томные облака, за которыми, Лантаров хорошо это знал, притаилась коварная и беспредельная чувственность. Он уже давно простил ей все. Все, что она совершила и что совершит в будущем, он был прикован к этой женщине невидимой цепью…

– А тебе не приходило в голову, что и его может так же потянуть на простор, как ты говоришь…

Она не дала ему договорить и игриво погладила тыльную сторону ладони.

– Все может случиться… Не стоит придавать этому много значения… – подытожила она философски.

«Наверное, она играет… А может, извращенная любовь так прочно вошла в ее суть, что отказаться уже просто нет сил? Нет, не похоже, ведь она встречается только со мной… Стоп, а кто сказал, что она встречается только с тобой?!» Кирилла вдруг прошибло.

– Слушай, а кроме меня у тебя есть еще кто-то?

– Конечно! Муж, например. – Вероника лукаво засмеялась. Стелющийся подле него, обволакивающий дымкой, бесчувственный демон. Она смотрела на него с ласковой снисходительностью. – Один мужчина редко может предложить женщине все…

«А ведь она так ничего и не рассказала о муже», – подумал Лантаров. Поразительно, что он совершенно ничего не знал об этом загадочном мужчине, который стал ее избранником по нелепой, как он полагал, случайности. Не общая, официальная информация, а детали, нюансы и подробности их семейной жизни – вот что ему было необходимо. Но Вероника оставалась непрошибаемой. Уже больше года их знакомству, а ее семье было посвящено не более двух-трех фраз! Почему никогда раньше это его не трогало? Из-за постоянной дикой лихорадки возбуждения, которая сопровождала каждую их встречу. И даже если он приезжал с мыслями, далекими от эротики, она тут же какими-то магическими штучками, словечками, прикосновениями, намеками вводила его в дурманящий транс…

Пристально глядя на Веронику, он явственно уловил: ее душа закрыта для него на замок. Это невообразимо, противоестественно! Тело – раскрыто нараспашку, с ним можно делать все, что заблагорассудится. А вот душа – недоступна, недосягаема! Ошеломленный этим открытием, Кирилл чуть не задохнулся. Впервые у него возникло не то чтобы недоверие или неприязнь к Веронике. У него вдруг возникло желание уйти, быстро оставить ее, побыть одному и хорошенько подумать над всеми этими метаморфозами.

Вероника улыбнулась, и улыбка ее была все так же мила и немного насмешлива. Лантарова не оставляло ощущение, что она, эта беспринципная светская львица, все превосходно понимает, видит его насквозь. Это страшно бесило его. Она даже в этом была сильнее его: могла отпустить столь же легко, сколь и принять в себя.

Лантаров взмахом руки поймал такси. В машине его трясло. Он сам не знал причину такого возбуждения и злости. Обижаться на Веронику было глупо. Ведь ехал к ней за дозой и дозу получил. Великолепную, фантастическую дозу, о которой любой другой повеса мог бы только мечтать. Так что же тогда не так?! На него осиным роем набросились подозрения. А что если она просто использует его, как некий сексуальный тренажер? Да она просто не желала иметь с ним ничего общего, помимо мимолетного сиюминутного наслаждения! Она позволяла завоевывать и даже доминировать, быть ее властелином, но при этом незаметно умудрялась держать его на коротком поводке. А он… а он все-таки был рядом с этой женщиной счастлив, тешась прикосновениями к ее блистательному, ошеломляюще порочному миру.

4

Совершенно неожиданно Лантарова, толком не объясняя ему причин, перевезли в другую палату.

Новая палата была значительно меньше прежней, однако в ней, кроме самого Лантарова, теперь находился лишь один больной – Олег Олегович. Несчастный вот уже полгода вел полурастительное существование – он лежал с переломанным позвоночником, и вся нижняя часть его тела была безнадежно парализована. Как все больные, он выглядел старше реально прожитых лет. Обострившиеся черты его мученического, изрезанного морщинами лица только подчеркивали выражение усталости и непоправимости происходящего. Лантарову он казался отдельно живущей, фантастической головой профессора Доуэля. Когда Кирилл во время медицинских манипуляций случайно увидел на его теле лохмотья безобразно свисающей кожи, он обомлел: а что если и он постепенно превратится в подобное существо?