Гинекологическая проза - Анна Бялко Страница 40

Вообще у Маши складывались странные отношения с этим младенцем. Колька, будучи в таком же состоянии, вел себя идеально, с ним можно было дружить, он отзывался на просьбы проявиться или, наоборот, успокоиться. Маша давала ему слушать музыку, читала книжки и просто постоянно находилась в контакте. С новеньким все было не так. Наверное, Маша сама была отчасти в этом виновата, так как, изведенная токсикозом, долгое время воспринимала ребенка не как отдельное живое существо, а как собственную болезнь, и человеческими чувствами к нему прониклась только после начала шевелений. Да и то это была скорее не любовь, а любопытство исследователя: «Ну, и что еще оно мне сейчас устроит?» Ребенок, очевидно, понимал это и отыгрывался, как мог. Он напрочь отказывался шевелиться, если его просили, зато когда не надо, брыкался так, что чуть не скидывал Машу со стула. Кроме того, каждый день, примерно в одно и то же время (когда уставшая за день Маша ложилась спать и уже почти засыпала), дитя просыпалось и начинало рыть себе ход наружу, скребясь в бок изнутри так, что можно было всерьез опасаться за его – бока – целостность, да и больно было чертовски, но унять стервеца было невозможно.

Если же не считать детских диверсий, то в остальном чувствовала она себя ну просто на удивление хорошо.

– Очевидно, – рассказывала Маша мужу по телефону, – мне просто не хватало привычной концентрации выхлопов в воздухе. Теперь она есть, и я чувствую себя прекрасно.

Все-таки примерно через месяц после возвращения Маша озадачилась решением медицинского вопроса. Самочувствие самочувствием, а рожать все равно придется, и надо определиться, где именно, раз уж за границей не вышло. Маша провела широкий опрос знакомых и выяснила, что лучшим местом в Москве считается Центр Матери и Ребенка на Юго-Западе, бывшая клиника Союзного значения. Помимо прочих достоинств, туда еще и ехать с Машиного Балаклавского проспекта было не очень долго, и решение было принято. Узнав по «09» телефон, Маша позвонила в этот замечательный Центр, чтобы узнать, как туда попадают.

Оказалось все очень просто. Если есть деньги, то приходишь и ложишься. Отдельная палата, полный уход, хочешь – с мужем, хочешь – без.

– Бог с ним, с мужем, – сказала расчетливая Маша. – А если без денег?

– Без денег сложнее, – ответили ей. – У вас есть московская прописка?

Выяснилось, что при наличии таковой Маша имеет-таки право на бесплатное обслуживание, но для этого нужно принести направление из районной женской консультации, заверенное в базовой консультации же. Это огорчило Машу. Ее воспоминания о визитах в женскую консультацию во время первой беременности были отнюдь не радужными, наоборот, она вынесла оттуда четкое убеждение, что с подобными заведениями лучше не связываться вообще, а уж получить от них что-то полезное для себя… Бр-р.

– Девушка, а это обязательно? – взмолилась Маша в трубку.

– Нет, конечно, за деньги мы никаких направлений не требуем, – лучезарно ответила девушка.

Тогда Маша стала оценивать масштаб бедствия. Расценки, будучи немаленькими, ей не понравились. Не то чтобы они были уж совсем недоступны, в крайнем случае Маша с Сашей могли такое себе позволить, но если можно без этого… Поблагодарив девушку и повесив трубку, Маша еще немного подумала, посчитала в уме, после чего решительно взяла с полки телефонный справочник и стала искать в нем районную женскую консультацию.

– В конце концов, – говорила она сама себе, – за такие деньги я потерплю. Лучше я, в крайнем разе, им там, в консультации, приплачу. И потом, даже если там до сих пор так же гадко, я-то в любом случае стала старше и опытней, справлюсь с ними как-нибудь.

Но все равно было противно. В голову лезли картины двенадцатилетней давности. Все общение с врачами из консультации четко ассоциировалось у Маши с какими-то бесконечными унижениями и страхом. Вот Маша, беременная на седьмом месяце, сидит в кабинете врача, и та кричит на нее за то, что Маша прибавила в весе не триста грамм за полмесяца, как положено, а пятьсот.

– Вон, – кричит врач, – за вашей спиной у меня целый шкаф с мертворожденными, вы тоже туда хотите, что ли?

А Маше девятнадцать лет, у нее первая беременность, чувствует она себя неуверенно и что отвечать в такой ситуации, не знает.

Потом она научилась, конечно, вести себя правильно, но тем не менее каждый поход в консультацию вызывал у нее такой ужас, что тут же начинался приступ гипертонии, а повышенное давление, в свою очередь, давало врачу новый повод для крика. В конце концов Маша просто перестала ходить туда, а дома не подходила к телефону, потому что врач звонила каждый день и рассказывала всякие ужасы про Машину дальнейшую судьбу каждому, кто брал трубку. Поскольку Маша, несмотря ни на что, чувствовала себя неплохо, а ребенок Коля брыкался вовсю, врачихе никто не верил, но на нервы эти звонки действовали ужасно. Это продолжалось до тех пор, пока однажды звонившая не нарвалась на Машиного папу.

– А что вы, собственно, хотите от моей дочери? – задал папа резонный вопрос. – Она здорова, но ходить ей трудно, а пользы в визитах к вам она не видит. И вообще ей скоро рожать, не волнуйте ее.

– Вы не понимаете, – заверещала врачиха, – мы несем за нее ответственность…

– Вот и несите ее дальше, – ласково сказал папа и бросил трубку.

На этом звонки прекратились, а фраза об ответственности надолго вошла в семейные анналы. Маша благополучно родила через две недели и за хлопотами воспоминания об общении с врачом стерлись и померкли, но если теперь опять начнется что-то похожее, то, может, дешевле сразу заплатить и не мучиться…

Все-таки Маша преодолела себя и в консультацию решила сходить. «Будут обижать – уйду, но попробовать надо», – решила она. В конце концов, раз на раз не приходится, а заранее ничего знать нельзя.

Готовясь к походу, Маша оделась понаряднее, памятуя, что встречают по одежке, собрала в сумку все свои иностранные бумажки с данными об анализах и морально приготовилась к длинной очереди и неприятной беседе.

Но все оказалось совсем не так плачевно. Первым сюрпризом, настигшим Машу еще в регистратуре, стало то, что эта консультация была базовой в своем районе, а следовательно, задача упрощалась вдвое.

Вдохновленная, Маша поднялась на третий этаж собственно к врачу и была приятно удивлена полным отсутствием очереди перед нужным ей кабинетом.

Она постучалась, заглянула, послышалось приветливое: «Войдите». Маша вошла в кабинет. Врач и сестра, обе довольно молодые и миловидные, хором всплеснули руками, радостно восклицая: «Ой, надо же, беременная. Садитесь, садитесь».

Маша осторожно присела, продолжая недоумевать. Она ожидала чего угодно, но чтобы такой радушный прием…

– Вы, наверное, к нам на учет будете вставать, – заботливо спрашивала тем временем врач, Любовь… Михайловна, кажется, вспоминала Маша табличку на двери. – Верочка, достань карточку. Ваше имя-отчество?

– Мария Алексеевна, – ответила Маша, и кинулась в бой. – Я, собственно, не знаю, надо ли мне становиться к вам на учет, я только что вернулась из-за границы, я там работаю (что было враньем, полезным для создания образа деловой современной дамы, которой труднее отказать, чем заштатной домохозяйке), и вот теперь (изящный кивок на живот) вернулась, и я уже договорилась в Центре Матери и Ребенка, у меня там знакомый врач, и мне, собственно, нужно только направление, чтобы, знаете, уладить формальности…