Нефть. Чудовище и Сокровище - Андрей Остальский Страница 40

Как вы думаете, когда нефть была дороже всего, когда ее цена достигала исторического максимума?

Правильно – в июле 2008 года. (На момент написания этой книги). А какой год на втором месте? Наверно, 1980-й? Или 1973-й?

А вот и нет. Если не считать последнего рекордного всплеска, дороже всего – исторически – нефть стоила в начале 60-х годов XIX века. Ведь любая цена есть категория сугубо относительная.

Цены на нефть, как и на любой другой товар, теоретически должны определяться соотношением спроса и предложения. Если спрос растет по отношению к предложению, то цены должны идти вверх. И наоборот. Если предложение (в данном случае добыча нефти) не меняется, а спрос вдруг снижается, падает, то и цены должны идти вниз. И нефть, сколь она ни горда, а вынуждена подчиняться универсальному закону рынка. И она, конечно, ему подчиняется. Но это – в долгосрочной перспективе.

А вот в короткие отрезки времени (измеряемые месяцами, а то и годами) с ценами на нефть творится иногда, Бог знает что.

Например, в 1973 году, арабские страны уменьшили добычу нефти (то есть предложение) на 5 миллионов баррелей нефти в день. Шахский Иран пришел на помощь Западу и увеличил свою долю на 1 миллион баррелей. Таким образом, мир остался без 4 миллионов баррелей в сутки, без 200 миллионов тонн в год. Иначе говоря, предложение уменьшилось примерно на 7 процентов. На сколько же выросли цены? Тоже, наверно, на столько же? Было бы логично, не правда ли? Ну, в крайнем случае, процентов на десять? На пятнадцать? На двадцать, в конце концов. А вот и ничего подобного! На 300 процентов – в четыре раза!

Где же здесь логика?

Как говаривал в приватной обстановке один советский руководитель, когда его прижимали по поводу того или иного странного решения Москвы: логики не ищи!

Вернее, логика есть всегда, но особого рода.

Например, верно говорится о том, что спрос автолюбителей то, что называется, «малоэластичен» – этот экономический термин означает в данном случае, что владельцы машин не очень-то спешат пересесть на метро или автобусы, что бы ни происходило с ценами на бензин.

В каждом звене – от очистки и переработки, через транспортировку, до заправочной станции – известие о снижении предложения взвинчивает цены. Но твердокаменный «спрос» не снижается, всё терпит, бедолага, кряхтит, но садится за руль.

Но всё же может ли «малая эластичность» водителей и других потребителей нефтепродуктов до конца объяснить такой разрыв в цифрах?

Видимо, в этой формуле имеется еще один дополнительный коэффициент, на который надо умножать цифру снижения предложения. Некое «плечо» ценового рычага.

Я бы назвал его коэффициентом страха перед будущим.

Ведь нефть нечем заменить, ее надо так или иначе получить, получить обязательно, практическипо любой цене!

С 1970 по 1980 год номинальные цены на нефть выросли в десять раз – с трех до тридцати долларов за баррель (больше 80 долларов в ценах 2007-го). Паника достигла своего пика в начале 1980-го. А потом, перебрав через край, как принесенная цунами волна, цены резко схлынули (хотя и не совсем до прежнего уровня). Или еще метафора: так тяжелый предмет, занесенный штормовым ветром на крутую горную вершину, летит потом кубарем, с большим ускорением, вниз. Вот и цены на нефть упали. Упали и разбились. Или, по крайней мере, разбили по дороге Советский Союз.

Но разве не нечто похожее произошло совсем недавно? Только теперь дело было, прежде всего, в увеличении спроса – со стороны новых растущих великанов – Индии и Китая. При более или менее неизменном, малоэластичном предложении. И опять же спрос рос на проценты в год, а цены увеличивались совсем другими темпами (с середины 2004-го по середину 2007-го больше чем в четыре раза!).

И опять, перевалив через вершину, рухнули вниз. Вызвав на своем пути сотрясение, раскачавшее мировую экономику. (Недаром, наверно, почти все рецессии и депрессии новейшего времени следуют за нефтяными шоками).

Причем нет сомнения, что после короткой передышки нефтяные котировки опять с сизифовым упорством поползут вверх, карабкаясь к вершине. Если, конечно, человечество не придумает чего-то принципиально нового.

То есть, исторически цены должны расти. В абсолютных цифрах, безусловно! Иначе и быть не может. Лет 100 назад они выражались цифрами в несколько центов, в лучшем случае – десятков центов за баррель. Смешно!