Волок - Мариуш Вильк Страница 4

* * *

Над Соловецким монастырем висит тяжелая темно-синяя туча, пурпуром окаймленная, будто большой синяк — под глазом Провидения.

Сегодня Крещение — праздник Крещения Господня, называемый также Богоявлением. Вчера утром на Святом озере, вдали от поселка, монастырские послушники вырубили «Иордань» — прорубь в виде православного креста. Из ледяных глыб соорудили алтарь и аналой. В прорубь опустили лестницу для тех, кому самостоятельно из воды не выбраться. Около полудня, после долгой литургии святого Василия, пошли процессией вокруг проруби и освятили воду в озере. Затем черпали ее и носили — в бутылках, в кастрюлях, в канистрах и ведрах, в бочках — до самого вечера. А из Архангельска за водой прилетел вертолет. Поговаривают, будто коммерсант Федотов собирается там ее в магазине продавать, в розлив.

В полночь на монастырском дворе собрались мужчины: монахи, послушники, путники и мужики из поселка — сосредоточенные, взволнованные. Выстроились процессией: во главе послушник с фонарем, за ним остальные — с хоругвями, иконами, инок Филипп с кадилом, наместник Иосиф с братией и все прочие. И двинулись, затянув: «Величаем Тя, Живодавче Христе, нас ради ныне плотию крестившегося от Иоанна в водах Иорданских».

Зазвонили колокола.

Тем временем мороз успел покрыть ледяной пленкой крест проруби. Тридцать градусов ниже нуля. Один из послушников разбил корку. Из проруби шел пар. После короткой молитвы все — поочередно, начиная с наместника Иосифа, — раздевались, обратившись лицом к западу (что, согласно Григорию Пал оме, символизирует очищение от греха), а затем к востоку (отрекаясь от Зла, чье обиталище находится на западе…), и прыгали в «Иордань», трижды погружаясь с головой (что Пал ома интерпретирует трояко: как память о трех днях пребывания Христа во гробе, поклонение Святой Троице и наше собственное воскресение — души, разума и тела). Затем одни сами выбирались на лед, других приходилось вытаскивать. Воздух жжет, точно пламя, и лед ступни шпарит. Пока донесешь полотенце до головы, она обрастает сосульками.

После мужиков отправились к «Иордани» бабы.

* * *

«Держись сути, а слова придут» — классическая римская формула лаконизма в литературе.

22 января

День Св. Филиппа, игумена Соловецкого, митрополита Московского и всея Руси, чудотворца. Вот уж житие так житие!

Филипп Соловецкий происходил из рода Колычевых — одного из столпов Московского государства, наряду с родами Калиты, Шереметевых и Романовых… Родился 5 июня 1507 года. Наречен был — Феодором.

О первых тридцати годах его жизни нам известно немного. Подобно всякому боярскому сыну, обучен был чтению, фехтованию и верховой езде. Служил при дворе регентши Елены Глинской, правившей от имени своего сына, малолетнего Ивана. Великокняжеский двор, где царили роскошь и мздоимство, стал для юного Феодора наблюдательным пунктом, где тот познакомился с закулисной жизнью политического театра, его актерами и художниками, их страстями и интригами, завуалированными всевозможными идеями: благом народа, силой государства… Пьеса писалась при помощи козней и предательств, реквизитом служили мамона, меч и яд. Кровавые свары извели целые боярские роды, в том числе и многих Колычевых на тот свет отправили. 5 июля 1537 года, в храме, Феодор услыхал слова Евангелия: «Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть». По окончании службы он бежал из Москвы.

Двинулся на север, в старом кафтане и лаптях, чтобы не опознали. Через болота и леса тропа завела его на озеро Онего. Там, у смерда Субботы Феодор пас овец за хлеб и похлебку. Спустя некоторое время никто бы уже не признал в нищем пастухе богатого царедворца. Родители после долгих поисков признали его мертвым. Осенью Феодор двинулся дальше на север и к концу навигации добрался до Соловецких островов. Здесь его приняли на послушание: он рубил дрова, вскапывал в саду землю, таскал камни, вынимал сети, носил на спине навоз, порой терпел наговоры и побои… Через полтора года Феодор был пострижен в монахи — под именем Филипп. Он служил в келье у старца Ионы, работал в монастырской кузнице, где сам «вид огня напоминал ему о Геенне», и в хлебне [8], там «ему Богоматерь явилась». Потом уединился в пустынь в глубине острова и жил в молчании и посте. Наконец стал настоятелем монастыря.

Игумен Филипп, которого называют «вторым основателем монастыря», управлял братией восемнадцать лет. За это время были выстроены два собора — Успенский (Успения Богоматери) и Преображения Господня, каменные кельи для братии и больница, скит, а также пристань на Заяцком острове, созданы лесные пустыни, а также монастырские подворья в Новгороде и Вологде, насыпаны сигнальные холмы вокруг залива Благополучия и отлиты три огромных колокола. При игумене Филиппе было увеличено поголовье скота на Муксалме (поодаль от монастыря — из уважения к воле св. Зосимы, не желавшего, чтобы скотина плодилась на глазах у братии…) и завезены в соловецкие леса лапландские олени, появились новые солеварни и кирпичные заводы, проложены дороги, осушены болота. Сам игумен придумал необычную гидротехническую систему — сеть каналов, соединивших более шестидесяти озер, — получив таким образом водный путь для сплава леса, энергию для мельниц и искусственное водохранилище, называемое Святым озером. Игумен Филипп ввел также ряд суровых правил (в частности, запрет на алкоголь и игру в кости в монастырских селах), отвечавших общему положению Соловецкого монастыря: «Кто не хочет трудиться, тот и не ешь».

В 1565 году Иван Грозный призвал Филиппа в Москву на престол митрополита Московского и всея Руси. Вскоре между царем и новым митрополитом возник спор об опричнине. Филипп наставлял царя, сперва втихомолку, затем во всеуслышание, публично, что правителю не пристало потворствовать страстям, ибо истинный самодержец — тот, кто сам себя умеет держать в руках, а не раб собственной похоти и совратитель подданных. Царь был вне себя от гнева и, подначиваемый опричниками, искал предлога наказать смельчака. На митрополита посыпались доносы. Интриговали против него и духовенство, и свет — архиепископ Новгородский Пимен и архиепископ Суздальский Пафнутий, царский исповедник Евстафий и князь Василий Темкин, но последней каплей стало обвинение Филиппа соловецкими монахами в колдовстве. 8 ноября 1567 года во время литургии в Успенском соборе толпа вооруженных опричников напала на митрополита и выволокла его из храма, осыпая бранью и побоями. Последовали пытки и темница, куда Филиппу подбросили отрубленную голову одного из Колычевых, затем суд и казематы Тверского монастыря, где двумя годами позже — 23 декабря 1569 года — опричник Малюта Скуратов задушил Филиппа подушкой.

В 1590 году отец Иаков, игумен Соловецкого монастыря, получил согласие царя Феодора Иоанновича на перенесение праха Филиппа на Острова. Могилу открыли; тело, не тронутое распадом, источало чудный аромат. Мощи святого торжественно перевезли на Соловки и погребли в притворе храма святых Зосимы и Савватия. Начались чудесные исцеления. На Острова потянулись калеки и больные со всего Поморья. Наконец слава соловецкого чудотворца достигла двора царя Алексея Михайловича. В 1652 году останки св. Филиппа перенесли в Москву. Инициатором и руководителем церемонии был Никон, митрополит Новгородский, некогда послушник старца Елеазара с Анзера, а вскоре после этого — патриарх. Никон привез на Соловки царское послание, в котором Алексей Михайлович просил чудотворца о прощении Ивана Грозного и о молитве за его душу. Послание было вложено в руку святого и после торжественной службы, под колокольный звон и плач братии, процессия с мощами направилась в столицу. За Заяцкими островами их застиг шторм, так что с трудом удалось добраться до устья Онеги. До Каргополя двигались по реке, затем посуху до монастыря святого Кирилла, потом по реке Шексне до села Рыбного, откуда по Волге до Ярославля и по Великому северному пути — через Переяславль, Троице-Сергиеву лавру — в Москву. Повсюду их встречали толпы народа и колокольный звон. В Москве встречать мощи вышла процессия из Успенского собора — во главе с царем в золотом кафтане и шапке, усеянной дорогими каменьями, с епископским индийским посохом из слоновой кости, следом митрополит Варлаам и духовенство, и сильные мира сего, и простой люд. Мощи святого Филиппа внесли в собор и поставили на то место, откуда начался его крестный путь. «После десятидневной молитвы и чудес положили их в серебряную раку с правой стороны против иконостаса, там по сей день лежат, почитаемые русским народом», — так заканчивается «Житие святого Филиппа».