Мольба Мариам - Джин П. Сэссон Страница 4

Официальный закон при поддержке афганской племенной культуры требовал, чтобы женщины носили паранджу, однако в семье моей бабушки женщинам позволялось переходить от одного соседского дома к другому с непокрытым лицом, поскольку дома располагались очень близко друг от друга. Тем не менее женщины одевались очень скромно, прикрывая свои тела накидками, а головы шарфами.

И случилось так, что, когда однажды бабушка вышла из убогой хижины своего отца, чтобы направиться к тетке, мимо на лошади проезжал глава племени Хаиль Ахмед Хаиль-хан.

Классическая наружность Майаны так поразила Ахмеда Хаиля, что, по позднейшему его признанию, он онемел. Привыкнув к тому, что все его желания тут же исполняются, он решил, что возьмет прелестницу и сделает ее своей четвертой женой. Ахмед Хаиль-хан уже был женат шесть раз, но в тот момент у него было всего три жены, и он мог позволить себе четвертую, не прибегая к разводу. Он был не только самым могущественным человеком в клане Хаиль, но и пуштуном-суннитом, и ислам позволял ему иметь четырех жен.

Несмотря на охватившее его желание, Ахмед Хаиль сдержал себя и ничего не сказал в тот момент. Он лишь осмотрелся, чтобы запомнить место, где находился, и затем отправить сюда своего посланца для организации свадьбы. На следующий день в доме Майаны появился представитель хана с множеством дорогих подарков. Он вручил свои сокровища изумленному отцу Майаны и попросил его отдать красавицу дочь главе племени Хаиль Ахмеду Хаилю в жены.

Отец Майаны был уважаемым человеком, и, несмотря на то что богатство и почет, сопутствовавшие такому союзу, обладали несомненной привлекательностью, он отказал хану.

— Вы почтили мой дом своим приходом, — мягко ответил он. — Но я не могу принять эти прекрасные дары и ваше предложение о заключении брака. Моя дочь скоро выйдет замуж за сына моего брата. Она была обещана ему, едва родилась.

Посланец остолбенел. Еще никто никогда не отказывал могущественному Ахмеду Хаиль-хану. Бедняга поежился при мысли о том, что его могут лишить жизни, если он вернется с отвергнутыми дарами и без обещания отдать прекрасную дочь. Против воли он удалился, готовясь к худшему. Ему предстояло сообщить, что столь желанная для Ахмед-хана девушка была обещана другому.

Как он и ожидал, хан пришел в ярость. Все вокруг замерли, боясь привлечь к себе внимание.

— Кто этот бедный крестьянин, осмеливающийся перечить главе своего племени?! — заорал он, размахивая руками. — И где этот жалкий жених, намеревающийся присвоить себе такую красавицу?

И пока семья Майаны готовилась к свадьбе, хан начал приводить в действие свои грязные планы. Он решил, что Майана никогда не выйдет за своего суженого, того единственного мужчину, которого она видела своим мужем и отцом своих будущих детей.

Через два дня после отъезда посланца хана мимо дома Майаны проскакал всадник, сбросивший у двери неряшливо перевязанный мешок. Отец Майаны разрезал мешковину и тут же в ужасе отпрянул. Внутри находилось изуродованное тело его племянника. Все сразу поняли, что это зловещее послание от главы племени Хаиль: никто не имел права перечить хану. Это убийство жестоко напоминало о том, что хан обладает непререкаемой властью над членами клана. Убитая горем семья во избежание дальнейшего кровопролития послала хану известия, что их младшая дочь Майана прибудет через несколько дней.

И Ахмед Хаиль, как всегда, добился своего.

Так моя бабка Майана стала «краденой невестой», как и многие другие афганские красавицы, которых отдают в жены богатым и влиятельным людям.

Бабушка редко рассказывала о своей юности и первых годах замужества. И хотя она очень любила меня и мою сестру, но предпочитала помалкивать о своей жизни, и любопытство внучек не могло соперничать с ее стоической скрытностью. Мне ужасно хотелось что-нибудь узнать о ее юности, но не хватало мужества спросить, любила ли она своего несчастного двоюродного брата, за которого собиралась выйти замуж, и оплакивала ли его.

И все, кто знал ее, тоже хранили молчание. Лишь когда мне исполнилось десять или одиннадцать лет, я узнала о ней что-то более или менее существенное. Никто в моей семье не осмеливался говорить о ее браке — вдруг слухи об этих разговорах дойдут до хана и обрекут нас всех на погибель. Однако, когда я повзрослела, родители и другие родственники время от времени стали упоминать мелкие эпизоды из жизни Майаны в роли жены Ахмеда Хаиля. Эти грустные истории всегда вызывали у меня слезы. И бабушка при виде них предупреждала остальных:

— Не надо рассказывать такие грустные вещи при ребенке.

Однако родственники продолжали шептаться.

Я знала, что замужество — это повод для праздника, но бабушку выдали замуж за человека, которого она даже не знала. Женщины нарядили перепуганную Майану в свадебное платье, посадили на лошадь с вплетенными в гриву и хвост яркими лентами и препроводили ее к дому хана, который находился на расстоянии шести миль от их деревни.

Пока Ахмед-хан с нетерпением ожидал свою невесту, три его жены умирали от ревности. С помощью прислуги они узнали, что хан абсолютно очарован красавицей — дочерью невежественного крестьянина. Они считали себя гораздо выше этой простушки и были не одиноки в своей ненависти к ней. Взрослый сын Ахмеда Шер, считавшийся наследником титула и состояния Ахмед-хана, также был недоволен появлением молодой жены, так как она могла произвести на свет наследников, которые стали бы его конкурентами. И, роди она сына, Шеру пришлось бы делить с ним наследство. Поэтому многие стояли у окон, стараясь разглядеть необразованную простолюдинку.

Шесть миль верхом — неблизкий путь по колдобистым афганским дорогам, но все родственники Майаны отправились вместе с ней к дому хана. Одни плакали, другие думали о том, как бы с максимальной выгодой для себя воспользоваться ситуацией. В конце концов, теперь их родственница принадлежала к самому влиятельному роду в округе. И возможно, все они смогут от этого выиграть.

Дом главы племени в действительности являлся укрепленным поселением. Галах располагался на возвышенности, чтобы отражать военные набеги. Воинственные племена из соседних областей представляли постоянную угрозу. Галах был независимым поселением, так как его окружали тысячи акров пастбищ, на которых паслись лошади, козы и овцы, принадлежащие хану. Кроме того, он владел полями, на которых росли овес, пшеница и другие злаки.

Галах был возведен на вершине холма на фундаменте из серого афганского песчаника. Здесь же высилась кирпичная стена высотой почти в пятнадцать метров. На каждом углу были оборудованы высокие башни для ведения огня. Окна башен были созданы специально для наблюдения и представляли собой узкие прорези в стене, через которые можно было стрелять из луков и ружей.

Неудивительно, что женщины из поезда невесты, прибывшие из простой деревни, были потрясены этим зрелищем. Они редко покидали свои дома и не могли любоваться такими проявлениями богатства и власти, как этот массивный галах, который прекрасная Майана будет теперь называть своим домом.