Кабала - Александр Потемкин Страница 4

И что? Чего я достиг за десять лет? Какими эпизодами собственной биографии могу похвастаться? Промотал отцовское состояние — мебельную фабрику в Смоленске и консервный завод в Торжке. Многие газеты писали, что, дескать, сумма сделки была занижена, Парфенчиковамладшего надули покупатели. Отец пил безбожно и не вмешивался в торг, после разорения попал в психушку. Мне пришлось продать всю семейную недвижимость: квартиру и дачу деда и бабки со стороны матери. После этого дед помер, бабку пришлось определять в дом престарелых. Родителей отца я вынудил продать апартаменты в Москве и небольшой особняк в Тарасовке. Теперь вся отцовская родня живет в оставшейся коммуналке… В эти годы в погоне за навязчивой иллюзией красивой жизни я потратил более пятнадцати миллионов долларов. Корчил из себя влиятельного счастливца, всегда был загорелый, ходил в костюмах от Якимото или Бриони. Разъезжал по Москве на последних моделях БМВ с известными тусовщицами, общался только с людьми второго-третьего круга столичной элиты. За должность советника губернатора с меня содрали миллион долларов. За кресло замминистра требовали пять миллионов долларов. Но их я уже наскрести не смог. Поэтому дальше по служебной лестнице не продвинулся. Здесь нужно было выкладывать десятки миллионов. А доходов, кроме продажи семейных активов, никаких не было. Вот почему в двадцать шесть лет я остался у разбитого корыта. Я стал не хозяином жизни, а лакеем. Вначале исчезли деньги, потом друзья, девицы, деловые контакты. Тщеславие заядлого тусовщика было уязвлено, меня словно многократно отхлестали по скисшей физиономии. Я даже начал распродавать свой гардероб, который еще недавно вызывал у меня восхищение, а у приятелей — неприкрытую зависть. И наконец отчаявшийся Петр Петрович случайно знакомится с маковой головкой. Буквально во второй-третьей главе этого замечательного романа, преследовавший меня страх необратимой неудачи напрочь отступил. Неведомая, загадочная сила заставила меня осмотреться. Я стал с напряженным вниманием вглядываться в самого себя. Я впервые, фактически, задумался о себе без посредничества ТВ, радио, глянцевых журналов, гламурных вечеринок, книжиц, рассчитанных на массового читателя, салонных бесед об успешной жизни. Задумался и развел руками: только это необходимо человеку и ничего другого! Вон из головы все прежнее! Чтобы быть абсолютно свободным, необходимо пристраститься к магическому цветку. Только и всего! От природы чрезвычайно восприимчивый, с развитой интуицией, я понял: нечего рассуждать! И абсолютно уверился, что исконно русская идея нравственного возрождения самым тесным образом связана с научными исследованиями по изучению молотого мака. Лишь кукнар способен открыть тайные рецепты совершенствования человека. И тогда счастье навалится волной в десять балов. Хочешь стать президентом? Никаких проблем! Олигархом? Режиссером? Маршалом? Стань им на день, на два, на год, на вечность! Маковая головка поможет! Она слепит из тебя того, кого ты сам захочешь. На любой сиюминутный каприз. Кого хочу, тут же из себя сотворю, вылеплю, а административный ресурс, взятки, могущественное собственное состояние, пенис размером в тридцать пять сантиметров тут совершенно не помощники. Один вечный, потрясающий волшебник — маковая головка с едва заметной желтизной. Благодаря ей ты погружаешься в мир настоящих чудес. Господи, как все удивительно просто! Почему я раньше не допер до этого фантастического умозаключения? Сохранил бы покой близким, не ведающим главнейшего смысла жизни. А то вначале все спустил, разорил себя и родных и лишь потом прозрел. Глупо все вышло! Бездарно! Ужасно дорогим оказалось отрезвление. Но теперь-то я знаю сокровенный секрет существования, и никто меня не собьет с истинного пути. Бесполезно! Я сам нашел дорогу к своему полнейшему, бескомпромиссному освобождению. Прежней убогой ментальности я противопоставил кристально чистый мир полевого цветка. Этот мир уже полностью открылся мне, и, надеюсь, навсегда. Страсть к маковой головке, убежден я, это высшая форма творчества. Прикосновение к объекту очарования рождает в нас второе всепроникающее зрение. Начинаешь строить свою жизнь без посторонней помощи и капитала. С одним лишь долговым обязательством — всемерно поощрять в себе влечение к этому самому. Так неожиданно я ухватился за золотой ключ от высших миров и царства неслыханных удовольствий. В глубинах моего сознания это замечательное открытие хранится бережно, словно раритетное насекомое в коллекции педантичного энтомолога. Как приобщенный к абсолютной идее, я в объятиях волшебного состояния, титулуя себя Божественным избранником, стал презирать свое прошлое, ненавидеть чванливую позу столичного тусовщика. Дрянь я, дрянь! — поминутно ворчал я про себя. — Хватит! Пятнадцать миллионов долларов пустил коту под хвост, а никакой радости не получил. Сколько бы я ни рылся в памяти, лишь человеческая порча прет из нее нескончаемым потоком. Всякий раз возникает ощущение, что вырвался Парфенчиков из сущего ада вопреки бесовской воле. Но все, баста! Терпение истощилось! Иллюзии разрушились! Глаза открылись! Я больше не впаду в пошлые заблуждения минувшего. Став добровольным рабом маковой головки, я твердо знаю, что лишь она спасет меня от всякой нечисти, а особенно от людишек, роем кишащих в столичных элитных кругах. Я принял кукнар безраздельно, с сознанием и душой, страстно влип в него неистово и безумно, как Рогожин в Настасью Филипповну. Ох, если бы больше людей постигли маковую энергию! Совсем в другую жизнь окунулся бы наш народ. В благородное одиночество, в фантазии мятежного духа, в игру воспаленного разума. А в результате был бы сделан шаг вперед по пути совершенствования русского человека, гомо сапиенса вообще. Это так актуально! Теперь я превосходно научился управлять своим рассудком. Поэтому безмерно горжусь своим отличием от всех других! Ведь кто они все сегодня, в начале двадцать первого века? Ищущие себя и в этом бессмысленном поиске совершенно ничем не брезгующие? С гордо поднятой головой плюющие на закон, совесть, религиозные традиции, биологические программы и окружающий мир? Да так вдохновенно, что воистину кажется, будто человек — самая последняя сволочь. Да-да, многие из них как раз это и доказывают. И сам я больше семи лет упорно убеждал в этом свое окружение, особенно по восточную сторону от Буга, Тисы и Немана. Пора признаться, что ощущать себя подонком, ежечасно общаясь с тусовочной элитой, тоже было наиприятнейшим удовольствием. Не теперь, понятно, а тогда, когда, плетя интриги в высоких сферах я носился по столице. Ведь если сам ты не законченный поганец, то как с мерзавцами дружбу-то крутить? Распознают они в тебе черную овцу и тут же выбросят за борт корабля шикерии. А отлученный от стола в нынешнем нашем отечестве без маковой головки погибнет враз. Трудно себе представить, что в высшем обществе столицы есть приличный человек, у которого в достатке честь, моральные принципы, совесть, твердая гражданская позиция. Во всяком случае я такого не встречал, хотя ежедневно сновал по Москве, переговариваясь с сотнями людей. Ох как хотелось бы встретить!..»

Именно в этот миг перед глазами Петра Петровича возник невзрачный очкарик — невысокого роста, лысоватый, с выпуклым морщинистым лбом и ярко-синими прожилками на крупном пунцовом носу. Он с трогательной услужливостью начал:

— Приглашали? Разрешите представиться — профессор Кошмаров. Евгений Кошмаров!

Парфенчикову сперва показалось, что у него возникло очередное мимолетное наваждение. — Минуту он колебался в сомнениях: мерещится ли ему незнакомец или тот существует на самом деле?