И возвращу тебя.. - Алекс Тарн Страница 4

— Куда приезжать? В Стамбул?

— Почему в Стамбул? — удивился Кацо. — Нет, бижу. Возьмешь билет в Тель-Авив. Обратный — через неделю. Когда будешь знать свой рейс, сразу позвони по номеру, который я сейчас продиктую. Там автоответчик; оставишь сообщение. По прилете бери такси в гостиницу «Хилтон Тель-Авив». Я закажу комнату на имя Николая Еремеева. Запомнил?

В то же утро Колька выехал в Белград.

Таксист непонятно выругался и нажал на тормоза. Серебристый пикап в соседнем ряду тоже тормозил, раздраженно визжа и тараща красные задние фонари. Похоже, завязывалась пробка. Впереди уже стояли несколько машин, кто-то бежал навстречу по обочине, предупреждающе размахивая руками. «Автокатастрофа, — подумал Колька. — Обидно, прямо перед нами. Если бы этот козел жал на газ вместо того, чтобы трындеть, проскочили бы…»

Будто подслушав Колькины мысли, «козел» снова выругался и с досадой хлопнул по рулю обеими ладонями. Машина остановилась, уткнувшись в передний микроавтобус. Колька посмотрел на часы. Если Кацо ждет его в гостинице, то задержка будет совсем некстати.

— Это надолго?

— Пока менты не приедут… — таксист добавил еще несколько хлопков по рулю.

Колька вздохнул и полез за сигаретами.

— Здесь не курят, — мстительно сказал толстяк, указывая на табличку. — Хочешь курить — выходи.

Снаружи поджидал все тот же неимоверный зной. Сизый дым автомобильных выхлопов пробулькивался сквозь него, как болотный газ через трясину. Колька с отвращением выдохнул и поскорее закурил. Стало немножко полегче. Он обошел микроавтобус и увидел их. Они сидели в кружок прямо на асфальте, взявшись за руки и глядя исключительно друг на друга, как будто вокруг не было ничего: ни раскаленного шоссе, ни пробки с раздраженными такси и злобными, вечно опаздывающими семитрейлерами, ни придорожных кустов, ни виднеющихся впереди городских домов, ни вязкой липкой жары… ничего, только они — кучка ребят в оранжевых футболках с рюкзачками. Колька подсчитал: четырнадцать. Десять парней и четыре девушки, лет по шестнадцать-семнадцать. Девчонок они посадили внутрь круга, в место, которое, видимо, казалось им наиболее защищенным, и оттого образовавшаяся на шоссе фигура напоминала гигантский оранжевый цветок, типа астры или георгина.

— Совсем оборзели… — сказал по-русски кто-то за Колькиной спиной. — Хотите демонстрировать — демонстрируйте, но зачем людей-то задерживать? Люди-то тут при чем? Я вот, к примеру, на вызов опаздываю. Сс-с-суки.

Колька обернулся. Рядом с ним стоял владелец серебристого пикапа — кучерявый мужик средних лет в джинсах и рубашке. Из нагрудного кармана торчали несколько разнокалиберных отверток и растрепанный блокнот. «Техник, небось… — определил Колька по рисунку на пикапе. — Телевизоры ремонтирует. Ему эти сумасшедшие на шоссе тоже никак не с руки, в середине-то дня…»

— А зачем это они?

Мужик посмотрел на Кольку, как на инопланетянина.

— Ты что, друг, с Луны свалился? Они ведь каждый день эти подлянки устраивают, по всей стране. Против ухода из Газы. Вот пусть бы там и сидели, в Газе. Чего они тут делают, гады? Я уже второй раз так попадаю. Кто потом за меня будет от клиента отгавкиваться? Газа ихняя?.. Руки-ноги бы им переломал, сволочам… О! Менты едут! Наконец-то!..

Со стороны Тель-Авива отчетливо слышался вой полицейских сирен.

— Как штраф вломить, так тут они всегда на месте, а когда надо — хрен дождешься… — злобно проговорил кучерявый.

Почесывая волосатое пузо, подошел таксист, похлопал Кольку по плечу:

— Быстро приехали. Долго не простоим, не волнуйся.

Ребята на шоссе стали переговариваться, очень тихо и односложно. Одна из девочек вдруг заплакала. Она чем-то напомнила Кольке Гелю: такие же прекрасные волнистые волосы и правильные черты лица. Парень в армейской панаме что-то сказал ей, очень тихо и ласково, и она часто-часто закивала, утирая слезы. Похоже, этот парень был у них за главного. Вот он произнес какую-то команду и сразу же негромко запел, раскачиваясь в такт мелодии. Остальные подхватили.

— Во, бля, концерт… — сказал кучерявый и сплюнул.

Полиция подъехала сразу с двух направлений: микроавтобус, три патрульные машины и несколько мотоциклистов. Вышел офицер, как две капли воды похожий на Колькиного таксиста — такой же толстый, волосатый, с каплеобразным пузом, нависающим над брючным ремнем. Он даже чесался точно так же, по-обезьяньи просовывая в промежность загнутую крюком руку. Офицер встал над поющим оранжевым цветком и что-то прорычал зычным командирским рыком. Пение усилилось. Протяжное и в то же время ритмичное, оно растекалось по шоссе и росло вверх, в небо, поднимаясь по ступенькам октавной лестницы. Мент наклонился, схватил одного из парней за шею, потряс, заорал в самое ухо… затем размахнулся и врезал оплеуху.

— Вот так… — одобрил кучерявый. — А чего? Сами виноваты.

Песня на мгновение запнулась, но тут же выправилась. Оранжевые пели, крепко сцепившись руками и взглядами, как будто черпая силы в глазах друг у друга. Мент тоже выпрямился, снова почесал в паху, поправил фуражку и махнул рукой. Полицейские высыпали из машин. Судя по форме, они были двух разных сортов: голубые и черные. Мотоциклисты в сапогах и в дорожных доспехах дополняли картину. Офицер прорычал еще что-то — видимо, последнее предупреждение.

— Уходите, дураки… сейчас ведь плохо будет… — пробормотал кучерявый техник. В его голосе почему-то не слышалось прежней уверенности.

Пение продолжалось все в том же протяжном и сильном ритме. Один из мотоциклистов вдруг резко присел прямо на покачивающуюся перед ним оранжевую спину, целясь коленями в почки. Одновременно он ухватил парня за шею и рванул на себя. Это послужило сигналом. Менты разинули пасти, устрашающе заорали и бросились в атаку. Песня посопротивлялась еще несколько секунд и смолкла, раздавленная лавиной полицейского рева. Оранжевая астра распадалась на глазах. Менты, рыча, раздирали ее на куски, били, топтали, уволакивали за обочину, в кювет.

«Я приехал сюда за Рашидом, — зачем-то напомнил сам себе Колька. — За Рашидом.»

— Ну зачем так-то? — сказал рядом с ним кучерявый и повторил уже громко, во весь голос:

— Зачем так-то? Бить-то зачем?..

Полицейский в голубой форме, представлявший в паре с другим таким же оцепление, обернулся и отыскав глазами говорившего, погрозил ему пальцем. Таксист тронул Кольку за локоть:

— Пойдем в машину. Жарко.

— А что ты мне-то грозишь, сука легавая? — закричал техник все так же, по-русски. — Я-то тут при чем? Я на вызов опаздываю! Меня три клиента ждут! Чтоб вы все сдохли с этим вашим Израилем!

Впереди трое полицейских размазывали по шоссе парня в армейской панаме. Тот упрямо продолжал выталкивать из себя слова давно уже умолкшей песни. Тогда один из ментов повернул его голову лицом вниз и принялся с силой елозить ею по асфальту. Парень поперхнулся и затих. Кровавый след был отчетливо виден даже с двадцати метров, оттуда, где стоял Колька.