Путешествие хорошего пса - Брюс Кэмерон Страница 39

Прежде всякий раз, когда накатывали нежные теплые волны и уносили с собой мою боль, я расслаблялся и просто плыл по течению. Прежде каждое мое перерождение было для меня сюрпризом — уходя, я всегда был уверен, что осуществил свою миссию, выполнил свое предназначение.

Но не сейчас. Моя девочка в беде, и я должен к ней вернуться.

Когда волны нахлынули и ощущение рук Сиджей на моей шерсти стало слабеть, я начал активно пробиваться вверх. Мне нужно родиться заново.

Когда наступила осознанность, я с облегчением понял, что снова вернулся в мир. У меня было такое чувство, что на этот раз мой сон был короче, чем раньше, и это хорошо.

Теперь мне просто надо подрасти и стать сильнее, чтобы вновь отыскать мою девочку Сиджей и стать ее собакой.

Моя мать была светло-коричневого цвета, и у меня было две сестры, которые агрессивно сражались за еду. Когда на фоне неясного гула стали выделяться отчетливые звуки, я начал различать лай собак. Их было очень много.

Значит, я вернулся в здание к лающим собакам. Спустя какое-то время галдеж превратился в фон, и я перестал его замечать.

Пока образы перед глазами были мутными, а мои конечности — слабыми, диапазон моих возможностей был не очень широк — я мог только спать и есть, однако я четко помнил, что мне надо делать: проталкиваться к матери и сдерживать свое нетерпение поскорее вырасти.

Здесь было несколько женщин, чьи голоса я периодически слышал и чье присутствие ощущал. Тело моей матери дрожало, когда она виляла хвостом этим людям; я чувствовал это во время кормежек.

Но когда мое зрение прояснилось и я увидел одну из женщин, то пришел в изумление, настолько высоко она стояла над нами.

— Такие миленькие, — сказала она. — Дейзи, хорошая собака.

Мать завиляла хвостом, а я все смотрел на гигантскую женщину, моргая и пытаясь сфокусировать взгляд. Когда ее рука опустилась погладить мою мать, я сжался от страха — рука была невероятных размеров, больше меня, больше головы моей матери.

Подрастая, я наблюдал, как мои сестры подбегали здороваться с женщинами, которые подходили к клетке. Я же пятился от страха, даже не думая тащиться за матерью, когда она тоже подбегала к ним за ласками. Почему мои сестры не боятся?

Когда женщина подняла меня, я зарычал на нее, но ее сильные пальцы не давали мне шевельнуться.

— Привет, Макс. Ты злой пес? Будешь сторожевой собакой, да?

Подошла еще одна гигантская женщина. На нее я тоже зарычал.

— Я думаю, что отец — йоркширец, — сказала она.

— Да, похоже на смесь чихуахуа и йорка, — ответила женщина, которая держала меня. Вскоре я узнал, что ее зовут Гейл; именно она из всех людей в этом шумном месте проводила со мной больше времени.

Меня назвали Макс, а моих сестер — Эбби и Энни. Когда я играл с сестрами, всегда думал о том, что на самом деле мне нужно искать Сиджей, хотя раньше, всякий раз, когда я оказывался в здании с лающими собаками, она находила меня сама. Наверное, мне нужно просто подождать, и она придет. Моя девочка всегда приходит за мной.

Однажды нас с Эбби и Энни выпустили в небольшой загон к другим собакам. Они были щенками и сразу же подбежали к нам знакомиться; слишком маленькие, они не знали, что нельзя напрямую касаться носами, а потом тут же запрыгивать на другую собаку. Я презрительно скользнул в сторону от одного атаковавшего меня типа, проигнорировав его язык, и показал ему, что сначала надо уважительно обнюхать гениталии друг друга.

В других загонах были другие собаки, и, рассматривая их через проволочное ограждение, я удивлялся: они тоже огромных размеров! Да что же это за место такое, где и люди, и собаки прямо какие-то монстры-гиганты? Я подошел к ограждению понюхать белого пса, и он опустил голову, чтобы меня разглядеть — его голова была раз в десять больше головы моей матери. Мы понюхали друг друга через ограждение, а затем я отошел назад и залаял, давая ему понять, что я не боюсь (хотя, конечно, мне было очень страшно).