Песни сирены - Вениамин Агеев Страница 39

– Нет, не расстался. Но отношение к ней, кажется, изменил. Слушай, тут вот какая история… Только мне понадобится полчаса твоего нераздельного внимания.

– Извини, что перебиваю, но у меня действительно куча срочной работы. Если твоя исповедь терпит, то давай сделаем так: я поработаю над макетом, а ты мне поможешь с докладом. Он у меня уже написан, осталось на компьютере текст набрать да распечатать на принтере. Как закончим, я доклад отнесу ГАПу, в смысле, главному архитектору, а после этого – вся твоя. Ты садись пока за Андрюхин стол, чтобы мы друг другу не мешали. Только если он вернётся, сразу же уходи оттуда.

– Почему это?

– Ну как! За один день в третий раз приходишь, да ещё и за его столом сидишь. Андрей и так уже занемог от переживаний. Хорошо, хоть на объект сейчас уехал, а то даже и не знаю, как бы он всё это вынес.

Я разложил Норкины листки вокруг себя по главам, положил на первую часть линейку для удобства считывания строчек и начал было работать, но потом решил уточнить:

– Ну и приходил. И что? Хотя бы и десять раз приходил. Причём здесь Андрей-то?

– А вот Андрей мог бы спросить меня, причём здесь ты.

– Неужто у вас всё так сурово в архитектурном отделе?

– Да ничего не сурово! – рассмеялась Ольга. – Я ему уже сто раз говорила, чтобы он оставил свои глупые мысли, но он же ничего не хочет слышать. Он навроде моей мамы.

– Почему навроде мамы?

– Потому что тоже считает, что «традиционные семейные ценности» превыше всего. Да ещё и обида. Тут, можно сказать, такое сокровище – трезвый, здравомыслящий парень, с образованием, и внешне не урод. А девушка сопротивляется! Вот он и не может взять в толк: как так? Чего ей ещё не хватает для личного счастья? Ну в точности, как моя мама. Та меня третий год пилит: «Вот! Отказала Анохину! Такой парень был! Трезвый, здравомыслящий, с образованием, не урод. А теперь что? До сих пор не устроена!» Как я ни внушаю ей, что не иметь мужа – это для женщины как раз и значит быть устроенной, она не верит. Тебе, говорит, нужно вступить в брак, пока не поздно.

– И что?

– Ничего. Я, говорю, уже отдала дань традиционным семейным ценностям. В том числе и в брак вступала. Но была отчислена за неуплату членских взносов.

– Нет, я всё равно не понял. А Андрей здесь причём?

– Ну, он хоть и младше, но пытается меня опекать. Благородство проявляет. В том даже смысле, что если я не отвечаю взаимностью ему лично, то он готов пожертвовать собой и поддержать другого кандидата – лишь бы был серьёзный и положительный. Не как некоторые. Понимаешь?

– С трудом. Дурак он какой-то, этот твой Андрей.

– Ну, я тоже с трудом его понимаю. Но всё обстоит именно так.

– То-то он мне всегда грубит, если тебя рядом нет.

– Ещё бы! Ходишь тут, смущаешь честных девушек. Да нет, Андрей хороший. Заботливый, добрый. Услужливый. Только глуповат. Ты не думай, я строго слежу, чтобы объём его услужливости не превышал чисто приятельского уровня. Чтобы потом иск не предъявил.

– Да я и не думаю.

– А зря.

– А что, есть основания так думать?

– Нет, но ты хотя бы сделал вид, что беспокоишься. Да и вообще. Прав Андрей, несерьёзный ты человек. Не знаю даже, зачем я с тобой дружу.

– Что-то ты чересчур распереживалась. Нужно прописать тебе успокоительное.

– Пропиши. Ты же доктор! А ещё лучше – сделай мне щедрую внутриполостную инъекцию. Знаешь, как помогает от переживаний?

– Вот сейчас с твоим докладом закончу – и сделаю.

– Смотри же, не забудь. Ты пообещал!

– Пообещал. Слушай, Норка, ну и почерк у тебя! Ты могла бы врачом стать.

– Если б хотела – стала бы.

Потом Оля достала из шкафа ножовку и стусло и начала пилить куски потолочного пенопласта, жалобный визг которого положил конец нашему миролюбивому переругиванию. Некоторое время мы работали молча. А потом мой мобильник бодро запел в стиле калипсо: «Во-во-и-йе-йе! Во-во-и-йе-йе!». Я специально подобрал эту мелодию для звонков Аллы, потому что она была похожа на неё: такая же яркая, соблазнительная, чувственная. Я не сразу ответил на звонок, точнее, в первое мгновение не успел решить, стану ли вообще отвечать. Мне, и правда, хотелось, игнорируя зов телефона, мстительно потанцевать под мелодию калипсо, пока она не стихнет окончательно. А ещё лучше – повторить тот же танец на бис два-три раза. Пусть бы моя подруга хорошенько помучилась, вновь набирая номер и напряжённо вслушиваясь в гудки. Если подумать, Алла вполне заслужила подобное наказание. Словом, в первое мгновение – когда я встретился глазами с Норкой, услышав звонок, – я ещё колебался. Но огорчённое Олино лицо уже сказало мне, что будет дальше. И, конечно же, она не ошиблась.