Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем - Сергей Носов Страница 39

Ужаснее всего, что он все знает на свете. Никогда не признается, что не знает чего-то. Все знает. А пуще всего мои дни по лунному календарю. Ритмы. И чего я хочу. И чего не хочу. И что мне надо. И что мне не надо.

Знаток эрогенных зон.

А что мне надо? Еще?

Вот, наверное, уронил мыло. Чертыхается, злится. Мыло виновато, что скользкое.

(Надо ли комментировать? — Мое примечание.)

Когда Стаффорд

(Т. Стаффорд — командир космического корабля «Аполлон». — Мое примечание.) помахал рукой в телевизоре,

(Меня всегда поражало ее обращение с языком. — Мое примечание.)

я сказала: смотри, это он мне.

(Ошиблась. — Мое примечание.)

И что же Подпругин? Объяснил, что это ошибка. Серьезно.

(Конечно, ошибка. — Мое примечание.)

«Союз» — «Аполлон». Еще одна галочка. Забавно. Американцы даже не догадываются, как мы о них заботимся.

(Историческая стыковка была осуществлена 16 июля 1975 года в 19 часов 9 минут (как теперь стало известно, на 6 минут раньше расчетного времени). За неделю до запуска кораблей «Союз» и «Аполлон» у некоторых членов Политбюро возникли сомнения в правильности конструкторского решения установленного на «Аполлоне» специального стыковочного блока — шлюзовой камеры со сменной атмосферой, а также американского приемопередатчика, установленного на «Союзе». Я получил задание срочно подтвердить через Е. В. Ковалеву надежность этих устройств. Задача была решена в течение двух сеансов. Исторический запуск космических кораблей осуществился в намеченный срок. — Мое примечание.)

Конец июля мы провели за границей — в Хельсинки. Чудовищная поездка. Дурной сон. Тридцать с лишним глав государств в одном месте и в одно время.

(С точки зрения биоинформатики поле, созданное руководителями 35 стран, участниками Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, выражалось исключительной напряженностью. Одних лишь западных государств количество президентов и премьер-министров соответственно определялось числами 6 и 18. — Мое примечание.)

Но я их не видела — никого. Даже по телевизору. Некогда было смотреть. Я вообще ничего не видела. Помню только флаги на площади в окне автомобиля и эти до ужаса чужие комнаты со встроенными шкафами, нам принадлежал этаж, я, по обыкновению, ходила босиком, и запомнилось почему-то, как пол ужасно скрипит — не был ли пропитан чем? Подпругин увлекся порнухой, он получал в штабе инструкции, мог выходить, когда хотел, поэтому натаскал кучу журналов и в сотый раз удивил меня ненасытностью: мало? — ему еще мало меня?! Я была выжата как лимон. Дура! А поначалу ведь губу раскатала: заграница! Туристка! Думала, отдохну, развеюсь.

Где же мы были? В гостинице? В посольстве? В частном доме? Может быть, наши арендовали этаж в доме терпимости? А есть ли в Финляндии публичные дома? То, что водку там нельзя, знаю, а это? Судя по аксессуарам… Странные апартаменты.

Спрашивала. — Без ответа.

Вот тайна тайн. Да нет, я не копаю. Нельзя так нельзя.

(Теперь можно. Дом принадлежал Тойво Антикайнену, коммерсанту. — Мое примечание.)

За четыре дня этого сумасшествия всего лишь дважды спустилась на этаж ниже. Оба раза меня любезно останавливал охранник. Наш человек.

1 августа, к вечеру, надорвала горло.

(Последний день Совещания. Главы государств подписывают Заключительный акт. — Мое примечание.)

А началось, когда Брежнев приехал. А приехал он следом за нами, раньше других, за три дня до подписания Акта. Подпругин вошел и сказал:

— Он встречается с Тито.

И скинул халат.

Мне часто снится Володька. Во сне он мне не верит, что вышла я за Подпругина. Я сама не верю — себе — и во сне, и наяву.

Вот. Кричит. Просит потереть спину. Не пойду. Не хочу. Боюсь.

Сегодня разоблачаем шпиона.

Надо идти.