Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем - Сергей Носов Страница 38

Чужими глазами. — Мужчина и женщина. — Морская собачка. — Что ждет впереди

Некий старый рыбак сидел на пристани с девятилетним внуком. Оба только что забросили удочки, предварительно нацепив каждый на свой крючок по упитанному червяку. Старый теперь смотрел на поплавок, весело ли он колыхается на морской поверхности, а малый — невольно подражал старому.

Жизнь рыбаря приближалась к закату, но свежее майское утро бодрило, и он улыбался в усы сам себе, забыв о болезнях.

Мужчина и женщина появились на пристани. «Приезжие», — мог бы подумать старик, а скорее всего, так и подумал. Не мог не подумать.

Мужчина был невысокого роста, крепко сбитый, спортивного вида. Старый рыбарь глядел на него с уважением. Хватало беглого взгляда, чтобы по чертам лица пришельца понять, этот человек никогда не свернет с намеченного пути, он из тех, кто всегда достигает однажды поставленной цели.

Женщина рядом с ним чувствовала себя защищенной.

Она была обаятельной, немножечко нервной, шла босиком.

Старику показалось, что немного продолговатое лицо женщины светилось радостью, но потаенной, тихой, неочевидной для постороннего. Так бывает у людей, у которых сброшен с души увесистый камень, но еще продолжает их мучить тяжелая ноша ущербной памяти. «Она хочет что-то забыть, — подумал невольно старик, — в жизни ее произошел перелом. Ей надо осмыслить то, что случилось, понять. Да, да, с ней что-то случилось, притом этой ночью!»

Опыт жизни научил старика быть проницательным.

Женщина (и это тоже заметил старый рыбак) была благодарна за что-то мужчине, только умело скрывала свою благодарность. С виду она могла показаться, напротив, рассеянной и недовольной, словно томил ее какой-то неясный аспект: где она? с кем? и что с ней случилось? — такие вопросы. Она больше смотрела на море, на волны, на дощатую поверхность пристани, чем на своего моложавого друга, будто боялась, что, взглянув на него, его не увидит. Но порой все же поглядывала украдкой… все больше и больше его узнавала с каждым новым взглядом таким.

Мужчина был весел. Он кормил чаек. Хлебные корочки порой падали в воду, чаще — подхватывались на лету. Чайки, от природы не наделенные человеческой речью и глухие к страданиям людей, безумно кричали.

Был вторник.

«Боже, — снова подумал старик, — как они подходят друг другу!» Вслух же спросил:

— Прикурить не дадите?

— Нет, — отозвался незнакомец неожиданно звонким голосом, — я бросил курить и вам советую бросить.

— Хорошо бы, — промолвил старик, вздохнув тяжело, — да где же взять волю такую?

Он засмеялся. Мужчина с радостью вторил ему.

— Что это? — без тени улыбки женщина резко спросила (резкость движений выдавала в ней импульсивность характера).

— Рыба-черт, — охотно ответил девятилетний мальчик. — Не бойтесь, она не кусается.

Диковинный уродец, колючий и лупоглазый, плавал печально в ведерке. Попался!

— Страшный какой, — поморщилась женщина и вздрогнула вдруг, потому что она не ждала, что мужчина ловко и нежно обнимет за плечи ее. Нет, рядом с ним ей не было страшно, неправда!

Между тем незнакомец мог бы и поправить юного рыболова — никакая не рыба-черт томилась в ведерке. То была, несомненно, морская собачка хохлатая (coryphoblennius galerita). Он ее распознал по глубокой выемке на спинном плавнике и по грязно-желтым пятнышкам на прочих, а кроме того, по заметному гребню над туповатым затылком и по девяти недоразвитым щупальцам, которые, впрочем, наш герой не считал. Он промолчал вопреки очевидности истины данной.

— Ну ладно, пошли, — сказал незнакомец.

Они уходили, и, глядя им в спины, снова думал старик.

«Дурочка! — крикнуть хотелось ему (женщине той). — Не сомневайся!.. Это же счастье твое!.. Не пропусти!»